БЕЗУМНЫЙ АТТРАКЦИОН
Ставшие догмами выводы многочисленных ученых о том, что на людей нападают только шатуны, медведицы или подранки, — опровергаются действительностью. Медведи в последнее время атакуют человека в любое время года, голодные и сытые. Зачастую — без всяких очевидных причин.
Они стали врываться в города, как это было в Усть-Илимске и Радужном, убивать людей на центральных улицах поселков – такое случилось в Томской области. Неоспоримым остается только один факт: в период бескормицы медвежья агрессивность резко возрастает.
Неурожай на кедровую шишку и ягоду в тайге повторяется каждые 3—7 лет. Таким был во многих местах позапрошлый год. Печальный итог: медведи искалечили двадцать семь человек, девять — убили. Статистика эта далеко не полная, потому что ни одно федеральное ведомство подобного подсчета не ведет.
Проблема есть, но ею в России никто не занимается. Но, когда начинается такое нашествие, в страхе живут целые поселки, прекращают работу буровые и лесозаготовительные бригады.
На севере США в последнее время тоже отмечают возрастание медвежьей агрессии. Правда, там другой масштаб. По официальным данным, за двадцать лет «медведи убили 13 и ранили 75 человек». Но отношение к проблеме очень серьезное. Проводится большая научно-исследовательская работа. Изучают мельчайшие нюансы, вплоть до реакции медведя на запах женщины в «критические дни». Кому-то это покажется смешным, но разработанные меры и рекомендации помогают резко снизить фактор опасности и наносимый ущерб. Причем защищаемой стороной является не только человек, но и медведь.
За посещение заповедников, национальных парков и природных объектов у нас быстро научились брать плату. Но при этом никто не разъясняет, как нужно вести себя, чтобы не переступать опасную границу взаимоотношений с дикой природой. Уровень нотаций: не рубить деревья и быть осторожным с огнем – ликбез вчерашнего дня.
«Медведь, прикормленный человеком, — мертвый медведь!» Это предупреждение из американских буклетов — врезается в память. Проведенными исследованиями доказано: зверь, попробовавший человеческую кулинарию, становится своеобразным наркоманом. Причем для появления такой зависимости достаточно порции объедков, оставшихся после пикника. Высококалорийная ароматизированная белковая пища начинает притягивать медведя как магнитом.
Такой топтыгин теряет осторожность. В США в «лучшем» случае он выйдет на окраину какого-нибудь ранчо и будет убит за покушение на чужую собственность. В худшем – его 
убьют по законам штата, после того, как появятся человеческие жертвы. Но в любом случае даже убитый медведь — собственность американского государства. И обязательно будет проведено расследование происшествия. Потому что закон запрещает «преследование животного человеком, его провоцирование и неблагоразумное вторжение в среду обитания». Причем к провоцирующим факторам будут отнесены даже пищевые отходы в открытых контейнерах. В этом случае виновным окажется человек, а не медведь.
У нас, по причине полнейшей экологической безграмотности, туристы кормят медведей возле палаточных лагерей в Чивыркуйском заливе на Байкале, в Саянских Ергаках, на Камчатке… Есть даже «аттракцион»: угостить мишку сгущенкой. Медведь махом прокусывает банку и становится пожизненным попрошайкой. Когда туристический сезон закончится, в его пасти с такой же легкостью затрещат позвонки невинного человека.
В этой связи очень характерен рассказ о «дружбе» с медведем лесничего Байкальского заповедника Владимира Захарова, опубликованный в журнале «Тайга»: «Я встретился с Хозяином… Не тронул он меня, я его сахаром накормил. А он впоследствии установил со мной приятельские отношения: провожал, шел около…Я в свою очередь угощал друга полюбившимся ему сахаром»…
ФЕНОМЕН ТОПТЫГИНА
За два минувших столетия, по моим данным, российский медведь стал «героем» более трехсот научных трудов. Но только в 3-4 работах рассматриваются взаимоотношения зверя и человека. Несмотря на, казалось бы, многообразие отечественных исследований, профессор Марк Смирнов делает обобщающий вывод, звучащий как диагноз: «Роль медведей в биоценозах тайги велика, многостороння, но очень слабо изучена». Единственно, где у нас нет пробелов, так это в данных по медведю как объекту промысла.
Когда я спрашивал у специалистов, что нужно предпринимать для разрешения «медвежьей проблемы», рецепт звучал категоричный: убивать, отстреливать, уничтожать. То есть зверь изначально лишен презумпции невиновности.
Только до сих пор никто не может доказательно объяснить, почему аномальная агрессивность медведей фиксируется в отдельные периоды одновременно на разных континентах? Может быть, голод не является главенствующим фактором?
Почему среди шатунов отсутствуют медведицы с медвежатами? Ведь им по логике должно быть труднее всего в период бескормицы.
Почему в тех регионах, где отмечена наибольшая зараженность медведей трихинеллезом, в основном и происходят ничем не спровоцированные нападения на людей? Причем распространению этого заболевания в дикой природе способствуют сами охотники, которые бросают туши убитых медведей, забирая с собой только «мешочки» с желчью. Этой же «культуры» поведения придерживаются и 
иностранные вояжеры во время трофейных туров. И действующее законодательство никак не препятствует такому изуверству. В результате в некоторых районах почти поголовно — трихинеллезные медведи. Но об этом узнают только тогда, когда, отведав медвежатины, люди сами становятся неизлечимо больными. Тревожными по эпидемической обстановке сегодня являются северные районы Тюменской и Томской областей, Красноярский, Приморский, Алтайский, Хабаровский края, Хакасия, Якутия, Камчатская, Иркутская, Тюменская, Свердловская, Кемеровская, Магаданская и Еврейская автономная области.
Может ли в такой ситуации появиться психология восприятия медведя как важнейшего звена экологического равновесия? Научен ли подход, когда единственным регулятором медвежьей популяции является карабин?
Еще несколько лет назад известные специалисты-«медвежатники» С. Устинов и В. Пажетнов выявили феномен топтыгина: «В опыте было отмечено, что в момент нападения… медведь сильно возбуждается. Это возбуждение проявляется в агрессии, которая тормозит оборонительную реакцию, и хищник, атакующий жертву, не реагирует на… опасные противодействия».
То есть действенных орудий защиты от медведей придумать невозможно. Значит, правы сторонники физического уничтожения опасного хищника?
Американцы, скрупулезно изучившие разнообразные противомедвежьи средства, пришли к простому заключению: самое эффективное из них — экологическое образование. Потому что именно человек является главным виновником конфликтных отношений с хозяином тайги.
