Меня ожидало полнейшее разочарование. Это всё равно, как если идёшь на дегустацию, и предполагаешь увидеть утончённое обсуждение вкусовых особенностей марочных вин, а попадаешь на попойку алкоголиков. Для последних важен только градус, а не красота содержимого. Кому-то это сравнение покажется явно некорректным, потому что речь пойдет о значимом литературном событии в рамках КРЯККа, -- так сокращённо называется масштабная Красноярская ярмарка книжной культуры. Её ежегодно посещают около 50-ти тысяч человек, а количество продаваемых книг уже переваливает за 70 тысяч экземпляров.
Примечательно, что эта ярмарка традиционно начинается с открытого обсуждения книг-претендентов на литературную премию НОС. Эксперты и жюри на глазах у зрителей отбирают тех, кто попадёт в "короткий список" В итоге победитель получает награду в размере 700 тысяч рублей.
Об этой литературной "дегустации" сезона 2017-18, как раз и начался разговор с одним из её непосредственных участников, экспертом -- Константином Богдановым, доктором филологических наук, ведущим научным сотрудником Института русской литературы РАН, известного ещё и как Пушкинский Дом.
-- Не перестаю удивляться тому, что музыка у нас записывается всего лишь семью нотными знаками. И благодаря их сочетанию мы можем услышать звучание величайших произведений, например, "Времена года" Антонио Вивальди. Но в русском алфавите таких знаков -- тридцать три! То есть возможностей для звучания словесности у нас в несколько раз больше. Не кажется ли вам, что несмотря на то, что написано уже немало выдающихся книг, мы всё ещё не умеем использовать в полной мере это удивительное богатство языка, да и не пытаемся особо понять, как его использовать?
-- Совершенно с этим согласен. Прошедшие прения на НОСе ярко свидетельствует о том, что моим коллегам не очень хочется говорить о работе с языком. Говорится о чём угодно: о социальных ролях, о социальных функциях, о нужности и ненужности произведений, о том, что тот или иной автор харизматичен, важен он или не важен... В литературе не это главное. Кстати, вот хороший пример. Есть поэты которые пишут метафорами. И они бывают прекрасны. Мандельштам! У него сплошной поток великолепных метафор. Но возьмём Пушкина. Откуда что берётся! Исследователь его творчества Борис Томашевский ещё в двадцатые годы прошлого столетия обращал внимание на одну удивительную особенность: у него нет вот этих метафор. А, тем не менее, строчки Пушкина рождают удивительную магию восприятия:
Пора, мой друг, пора! покоя сердца просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия...
В принципе -- это же проза! Или:
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Откуда берётся эта удивительная аура, которая почему-то связана с этими словами?! Откуда? Поэтому эта работа над языком может идти в сторону усложнения метафорических конструкций, каких-то лексических совершенствований... Но она может идти и в сторону вот этой самой магии языка, которую очень сложно ухватить, однако она, как раз и лежит в основе литературы. И то, что на дебатах НОСа об этом не шла речь, для меня было очень жалко, потому что огромные толстые книги, на самом деле, зачастую оказываются очень легковесными…
-- Да, но из экспертов НОСа, вы были на этот раз, пожалуй, самым молчаливым. Почему?
-- Потому что основные акценты члены жюри расставили изначально. А те книжки, которые были представлены на суд, требовали более вдумчивого обсуждения. Но прозвучали достаточно скоропалительные, немножко лозунговые заявления на уровне: плохо-хорошо. Поэтому я сказал кратко только то, что хотел обязательно сказать. Например, что книга Александра Бренера «Жития убиенных художников» -- это дрянной текст, не имеющий отношения к литературе. А «Белая кисть» молодого автора Станислава Снытко -- отличный текст и от него, как от писателя, ещё можно ожидать очень многого.
-- Обсуждение книги Льва Данилкина «Ленин. Пантократор солнечных пылинок» шло в значительной степени, исходя из политических оценок, согласны?
-- Конечно.
