Пожалуйста, проходите,— точно как в министерстве.

В кабинете за письменным столом сидел еще вполне молодой мужчина с заметной проседью в густой шевелюре. Отключился от своих дел и забот, поздоровался через стол, предложил садиться. Я следил за каждым его движением, вглядывался в его лицо, которое казалось мне необыкновенным и значитель­ным. Ведь он был одним из того племени, которое рано начинает понимать, в каком богатом и бескрайнем живет государстве. Александр Михайлович Гордышевский.

Александр Михайлович, я уже кое-что знаю об Уренгое, но вот мне кажется, что люди, связанные с этой необыкновенной стройкой, должны быть самыми необыкно­венными, не такими, как все другие люди. Чем? Ну хотя бы размером грудной клетки, дышать должны глубже, крупней думать, чувствовать. Вот хотя бы вы, кто вы такой? Кратко и подробно, как говорил поэт, рас­скажите.

Я? — немного удивился вопросу Алек­сандр Михайлович.— Я простой инженер. Главный инженер этого управления. Что же касается других людей, ваши догадки совер­шенно справедливы. Обустройство небывало крупного месторождения, получение на нем газа, его транспортировка на тысячи и тыся­чи километров, конечно же, необычное дело по своим масштабам. Такого не было нигде и никогда в мире. И поскольку все это делается руками людей, обдумывается их головами, то и люди эти, вы совершенно правильно сказали, должны отличаться от других. Тут, конечно, масштаб, размах делает человека другим. Даже простой сварщик — он ведь не только варит трубу, отдыхает, спит, потом снова варит. Он же еще и думает о том, что варит, какое вершит дело. Вы говорите о крупных личностях?

Да, я говорю именно о них, титанах, гениях современности, современной индуст­рии, которых еще не знает наша литература, не знакома с ними или почти не знакома. А эта эпопея с трубами вполне, не правда ли, подсказывает свой «Тихий Дон»?

Народу поднято уренгойским газом много. Это в самом деле эпопея. Представьте себе, сколько этого народу задействовано, сколько техники — на тысячи и тысячи ки­лометров протянуть трубу, через болота, ре­ки, обводненные места, через горы, наконец; построить компрессорные станции — на каж­дые сто километров станция; построить го­родки для людей со школами, детскими сада­ми, магазинами, библиотеками и банями, и это через всю Россию, Украину, до самой грани­цы, до Ужгорода... Трудно окинуть глазом. Это же все одна стройка. КамАЗ, занимающий площадь в сто квадратных километров, по сравнению с этим кажется малюткой. Так растут масштабы, потенциал страны, ну, ра­зумеется, и люди. Вот хотя бы начальник нашего главка Николай Иванович Кизуб. От простого мастера он быстро прошел путь до начальника такого крупного управления. Между прочим, Кизуб единственный из не­москвичей стал членом коллегии министер­ства. Это очень крупная личность. К сожале­нию, он сейчас в отпуске. Почему? Потому что страда у нас начнется с зимы, с первых сильных морозов: когда болота встанут и сделаются проходимыми, тогда и начинает­ся самое горячее время. Сейчас пока еще время отпусков, пока дышать нам легче, хо­тя работы и в такое время хватает. Идет под­готовка к зиме, то есть к нашей страде. Ва­рят из труб плети, зимой будут их уклады­вать, готовят пригрузы, бетонные блоки, на­девают их на трубу, как груз на верблюда, чтобы не плавала эта труба в болоте. Надо изготовить таких пригрузов больше ста тысяч. Ведь наш тюменский участок растянулся на тысячу сорок три километра. В это несезон­ное время строим городки по всей трассе, около двадцати пяти городков. А это жизнь людей, семьи, дети от грудного до школьно­го возраста. Они должны жить нормально, как везде в нашей стране.