Почему гитара? Потому, возможно, что из этого хаоса вычленялись уже упомянутые струны труб и над всем этим стояло едва уловимое, почти утробное звучание. Слыша­лась какая-то своя музыка. Разумеется, ,ничего подобного этой гитаре никогда не прихо­дилось видеть. Гитара лежала под боком станции, а внутри ее, в двух этажах, картина была еще более сложная и внушительная. Тут находились турбины, компрессоры, ка­меры сгорания, газоходы, воздуховоды и на­чинались дымовые трубы. Кстати, в позор­ные дни санкций, которыми пытался прида­вить наших торговых партнеров и своих европейских союзников Рейган, в эти дни мы ставили здесь свое, отечественное оборудо­вание. Если, что называется, во-он когда су­мели подковать аглицкую блоху, то теперь нас уже никакими санкциями не собьешь с ноги. Мощные наши авиамоторы служили нам не хуже иностранных компрессоров, свои турбины не хуже чужих, а газ тут же, можно сказать, под ногами,

Как вы считаете, не помешают нам санкции Рейгана? — специально для меня подзадорил Леонид Константинович Стасика Неклесу, бригадира изолировщиков, с кото­рым мы беседовали.

А мы, извините, плевали на эти санк­ции.

Я подумал тогда, что президент и его под­ручные извинят этого парня за грубый ответ, ведь он не обучался дипломатическим мане­рам, да и санкции тогда еще не были сняты президентом. Так что пусть санкционеры не обессудят этого бригадира изолировщиков, Стасика Неклесу из Днепродзержинска.

Смотришь на эти газоходы, на эти камеры сгорания, как они сияют ослепительной чис­тотой, алюминиевым блеском и ювелирной отделкой, и диву даешься, как это можно простыми руками придать гигантским кон­струкциям такой праздничный, прямо-таки выставочный вид. А это все исполнено Ста­ниславом Неклесой и его товарищами.

Двадцатитрехлетний великан Станислав Неклеса отвечает на вопросы, рассказывает о себе немногословно, с достоинством. Показы­вает мне изоляционную плитку, которой они обкладывают сильно нагревающиеся поверх­ности.

Савелит и цементоперлит,— говорит он.— Под эту плитку подведите паяльную лампу, низ раскалится докрасна, а наверх я вот так положу руку — чуть-чуть теплень­кая. Вот изоляция.

Когда поверхность трубы или камеры сго­рания будет покрыта такой плиткой, сверху изолировщики обтянут алюминиевым лис­том. За этой облицовкой бушует высокое пламя, раскаляет воздух или горючая смесь, а снаружи спокойно сияют эти конструкции и только радуют глаз.

Красивая работа у Станислава Неклесы. После армии он прибыл сюда по комсомоль­ской путевке, и вот уже за его плечами вось­мая по счету компрессорная. Были Губкинская, Демьянская, Перегребная, Монг-Юганская, Белоярские три очереди, и вот Уренгой­ская головная.

Нравится? — спрашиваю.

А почему нет? Только вот хочу в инсти­тут, а времени никак не найду. Но все равно поступлю, никуда он от меня не денется.

Много ль зарабатываешь?

От семисот до девятисот.

Да куда ж тебе такие деньги? Женат?

Нет, один пока. А деньги, они мне, счи­тай, и не нужны особо. Такие деньги. С ребя­тами в отпуск ездим, с собой берем по пять- шесть тысяч. Ездим по разным городам, по музеям ходим, картинным галереям, памят­ники смотрим, отдыхаем, ума набираемся. Только для этого и деньги.

А это? — показываю на массивный перстень.— Сам клепал?

Стасик смутился.