Через несколько дней после окончания ревизии начинаются выборы в стар­шины. С утра рассыльный Осипов, вечно пьяный, с красной рожей и посине­лым носом, бегает по домам с бумагой от старшин, приглашающих на собра­ние.

Купечество начинает понемногу собираться в дом старшин и молча усажи­вается в зале. Кто побогаче, тот всегда приходит попозже, встречаемый об­щим поклоном. В течении пяти лет, которые я жил в Кяхте, один из тузов кяхтинской слободы постоянно приходил последним; прикащика, бывало, даже пошлет узнать, все ли собрались и, как говорят злые языки, очень уж ему нравился общий поклон, которым его встречали при входе в залу.

В угольной комнате уже приготовлены выпивка и закуска. Публика, в ожидании выбора старшин, пока еще не вся собралась и изредка похаживает в угольную комнату.

Пойдем, парень,— шепчет сосед соседу,— выпьем по рюмочке.

По одной, разве. Так и быть, пойдем выпьем.

Скоро ли кончится все? Страх скучно!— говорит выпивший.

Что ты, голова! Еще ничего не начиналось, а ты уж и соскучился.

Мы сегодня хотели у Шишукина собраться...

Да ведь вы каждый день у Шишукина?

Нет, вчера у Ришяева... я две тысячи зашиб. Шишукин, чорт, напился, орет... музыкантов все требовал, а деньги мне не отдал.

Господа, господа, пожалуйте, все собрались...— слышится из залы.

Наскоро обтирая рты, публика чинно идет в залу, обдергивая полы сюр­туков и поправляя галстуки; пришли и тихо уселись на стулья. Несколько ми­нут прошло в молчании.

Вот теперь, господа,— несмело начинает один из старшин, вставая на ноги и упираясь рукой о стол,— надо бы выбрать новых старшин, как следу­ет по закону...

Общество посиживает и помалчивает.

За нынешний истекающий год, из добровольной складки,— продолжает старшина,— остаток, видно, будет небольшой...

Публика молчит.

Потому,— раздается снова в тишине его голос,— нынче, как вам извест­но, посещал Кяхту его высокопревосходительство, поэтому, значит, случаю, были лишние расходы, как того требовало приличие... Впрочем, это все будет показано в отчете...

Публика продолжает молчать. Кто-то тихонько сказал:

Ну да, конечно, в отчете будет видно.

Отчет, как и прежде водилось,— продолжает старшина,— мы пригото­вим в конторе к январю, либо к февралю месяцу, потому, как вам известно, в это время, перед свидетельством гостиного двора, дела всегда бывает много...

Дело известное. Ну, конечно, понятно. Еще бы! Знаем — слышится из­редка со стульев.

Теперь, господа, нужно бы приступить к выбору старшин,— говорит

прежний старшина.

Публика опять молчит. Другой старшина тихонько прошептал:

Однако, надо бы Петра Федоровича...

Конечно, надо Петра Федоровича,— поддержал кто-то.

Петра Федоровича, ясно...— слышится третий голос.

Ну да, ну да, Петра Федоровича...— заголосили все разом.