И как ни с той, ни с другой стороны не было ни искренности в побуждениях, ни разумной и возвышенной цели, то дело обыкновенно начиналось торговлею.

Наши товарищи старались увлечь обещанием выгод, а родители невест высматривали, которая женитьба предста­вит более денежной выгоды. На этом основании одна деви­ца, дочь заводского доктора Янчуковского, бывшая фор­мальною уже невестою Николая Крючкова (меньшого бра­та) перешла к Сутгофу (и это была единственная состояв­шаяся свадьба); невеста Свистунова, дочь заводского чи­новника Занодворова, отказалась после того, как была уже два месяца объявленною невестою, потому что родители потребовали еще несколько тысяч прибавки; свадьба Тют­чева также расстроилась, потому что он не мог предста­вить того обеспечения, какого требовала мать невесты.

Все это производило в последнее время в каземате не­скончаемые интриги, в которых особенное участие прини­мали дамы. Жизнь каземата представляла необычайную су­матоху и наполнилась скандалами, служившими неисчер­паемым источником сплетен. Каземат, представлявший до сих пор отдельный мир, вносивший нравственным влия­нием новые понятия и чувства в мир внешний, стал види­мо сливаться с ним и подчиняться сам его будничной жизни. Все предвещало близкий конец, и можно сказать навер­ное, что с прекращением вещественной необходимой свя­зи между нами — общим пребыванием в одном месте и в одном каземате, последовало бы и нравственное разложе­ние того коллективного существа, которое обозначалось под общим именем каземата, если бы не те основанные мною учреждения, которые продлили нравственную жизнь каземата далеко за пределы административного существо­вания его, и о которых будет сказано в обозрении разви­тия внутренней жизни каземата.

Наступило время разъезда; но правительство и тут за­медлило отдать приказание вовремя. Казалось бы, что ког­да существовал определенный законом срок, то нечего было ожидать разрешения того, что само следовало по закону. Но на деле вышло не так. Генерал-губернатор не решился отправить нас до получения разрешения из Петербурга; а через то разъезд последовал вместо 10 июля, как следова­ло по закону, только 27, что для многих, которым следо­вало ехать далеко, составило существенную разницу, по­тому что протягивало проезд до осенней распутицы; и эта задержка всех вообще тем была страннее, что разрешило же само правительство отправить четверых больных из на­ших товарищей на воды ранее даже срока, чтобы не про­пустить времени лучшего действия вод. Для меня это тоже было не маловажно, потому что замедлило на целый месяц мою свадьбу.

Я один только отправился на восток в Читу; немногие остались за Байкалом в Верхнеудинском округе (один ос­тался в самом Петровском заводе); большая же часть от­правилась в сопровождении адъютанта и генерал-губернатора в Иркутск, около которого многие и были поселены. Несколько человек отправились в Енисейскую и Тобольс­кую губернию. Поселение в последней считалось особен­ною милостью, по ходатайству известных лиц.

В Иркутск отправились все вместе целым караваном, что, разумеется, очень замедлило путешествие. Подводы и лошади выставлялись земским нарядом. Впрочем, экипажи у всех почти были собственные. Переезд через море пред­ставил также немало затруднений, так как в то время на Байкале не существовало еще пароходов. Я один отправил­ся по подорожной, потому что платил сам прогоны, и, желая взять с собою всю свою библиотеку, ехал в двух повозках на почтовых.

В заключение не лишним будет сказать несколько слов о здании каземата и домов, которые настроили наши това­рищи в Петровском заводе. Дома почти все были скуплены казною за бесценок для помещения присутственных мест и чиновников. Мелкие постройки наши (баня, мастерские и пр.) розданы были служащим при нас людям. В каземате поместили простых ссыльных, а потом поляков. В недавнее время он сгорел; впрочем, и без того он не простоял бы долго, потому что еще в наше пребывание он стал уже разрушаться вследствие дурной постройки.

Самый же завод очень много выиграл от нашего там пребывания. Не говоря о новой церкви и целом квартале, построенном нами, пребывание наше заставило обращать на него постоянное внимание, и этому обязан он был, что все механические заведения были заново отстроены. Нако­нец, те средства, которые извлекали жители из огромных сумм, пущенных нами в обращение, и из улучшения мастерства обучением в каземате, доставлявшем заказы из дру­гих мест, дали возможность жителям лучше обстроиться и улучшить свой быт, хотя, конечно, в замену того ввели много пустой роскоши и моды из подражания. Почтовая контора, учрежденная по случаю нашего пребывания, ос­талась и после нас, а сад, устроенный Лепарским, так же сохранился, потому что поддерживать его взяла на себя казна, т.е. заводское управление.