vataka1

 

Продолжение «Записок» Александра Гебеля далее:

«…Отец лежал без чувств. Товарищ Максима Иванова согласился остаться, а он погнал лошадь по полям и пахоте в деревню, занимаемую 1-ю гренадерскою ротою, о которой все солдаты знали что там спокойно. Хотя это случилось в конце декабря, но снегу было мало, и была страшная колоть. От сильных движений повозки отец пришел в чувство и, ощущая невыносимую боль в животе, просил Максима Иванова сесть на тем. Так проехали верст 5, и солдат, сдав отца старушке матери ротного командира Козлова, сам уехал поскорее. Этот жалостливый солдат был впоследствии награжден Государем. Его произвели в унтер-офицеры и когда отец был уже в Киеве, он явился в отставке и получил от отца землю на Лыбеди. По праздникам он приходил к нам. Последний раз я видел его на Святой недели в 1843 году.

Капитана Козлова не было дома. Старушка, ахая и охая, принялась кое-как делать перевязки. У нее тогда был в гостях один из управляющих графини Браницкой. Тот, увидя, в чем дело, поскакал предупредить графиню, чтоб она припрятала свои сундуки. Только что управляющий выехал за ворота и не успели замыть кровь на крыльце и в комнатах, как прискакали офицеры, спрашивая: где Гебель?  Кто-то догадался указать на выехавшую тройку управляющего; они бросились вдогонку; но управляющий, видя погоню, дал такого стречка, что догнать его было невозможно.

Заговорщики увидели, что дело открыто, и хотя не все еще у них созрело, нужно было действовать. Оказалось, что это не так легко. Офицеры смутно понимали цель своих коноводов; солдаты решительно ничего не смыслили. Им толковали о конституции, а они думали, что это жена Константина Павловича.

На другой день после описанных происшествий, утром перевезли отца в коляске Козлова домой в Васильков. Он был в каком-то нагольном тулупе; лица почти не видно; до спальни довели его под руки. Бедная моя мать была в отчаянии; я все видел  и нечего не понимал. К вечеру в Василькове все пришло в движение. Офицеры приходили к нам несколько раз, но всегда находили дверь в спальню запертую и матушку у дверей. Она вела себя геройски и объявила, что только через её труп войдут к мужу. Но чувству ли сострадания к бедной женщине, или в уверенности, что и без того отец умрет, офицеры оставили нас в покое. Вечером пришла 1-я гренадерская рота и расположилась у нась на дворе. Козлов был с нею, но в солдатской шинели. Бунтовщики несколько раз подъезжали верхами, отыскивая Козлова; но солдаты не выдали его, а за темнотою узнать его в солдатской шинели было невозможно. Рота Козлова впоследствии была переведена вся в гвардию, в Московский полк, где и составила 2-ю гренадерскую, вместо прежней, расформированной за бунт 14-го декабря.