Ровно сто лет назад. Они ещё тогда шутили. Они восторженно радовались революции. Вы этот дух сможете ощутить в публикуемых дальше рассказиках из сатирического «Будильника», в котором посмеиваются над неприкасаемым раньше царём и иронизируют над отношением неграмотного извозчика к будущему «республиканскому правлению»

 

Не знала тогда, сто лет назад, редакция «Будильника», что это будет один из самых последних её выпусков. Кстати, он выходил тогда уже частично в цвете. И по тем временам это было  прогрессом в использование новых печатных технологий, даже по мировым меркам.

 

Но новая большевистская власть в конце 1917-года ничего этого не оценит и закроет не только этот знаменитый юмористический журнал (в нём публиковались ранее такие корифеи, как Антон Чехов и Владимир Гиляровский). Такая же участь постигнет через несколько дней, ещё восемьдесят одно издание российской периодики. Так наступала новая несвобода печати.

 

"Будильник" вначале восторженно встретил революцию и, не подозревая о своей скорой кончине, наивно ждал свободной жизни, надеялся писать о чём угодно. Без боязни публиковал рекламу о пикантном лечении. И при этом призывал: «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» Не понимал, что появившиеся впервые в России продуктовые карточки задержатся на десятилетия, а затем ещё вернутся пару раз под конец советской власти.

 

Не догадывался, что придёт другая жестокая цензура, при которой станет ещё хуже. И за смех над высокими особами можно будет уже получить длительный тюремный срок, а то и пулю в затылок.

 

А начиналось всё это с революции. Ровно сто лет назад.

 

Чуть позднее изуверски расстреляют царскую семью, и начнутся миллионные жертвы российской истории. Гражданская война. Череда жесточайших репрессий. А «Будильник» ещё шутит. В последний раз… Хихикает над бегущими из страны россиянами, вынося карикатуру на обложку. Даёт к ней подпись о том, что боятся уезжающие, как бы не хватило им билетов в кассе…

 

 

 

Рассказ: «О Николае Втором…» (Журнал «Будильник» 1917 год, №11-12

 

Когда Николай Второй не был еще русским гражданином, а был только лишь всероссийским царем, он сидел однажды за бутылкою с Григорием Распутиным и говорил:

— Конечно, этого быть не может, но — если я... уйду... не буду... царствовать... Цензура исчезнет, и можно будет даже обо мне писать правду и рисовать меня в таком виде...

Он запнулся:

— Не в таком виде, как меня изображал на портретах Серов. У Серова я — красивый и умный... Как ты думаешь, Гриша, художники и писатели с непривычки, пожалуй, растеряются, и ничего у них не выйдет. А? Ведь, не выйдет?

Он с нетерпением ждал ответа.

Распутин ответил со вздохом:

— Нет, Ника!.. Не стану я утешать тебя. Будет так: Сначала меня убьют, потом ты отречешься, а потом выйдет свободный «Будильник» и... Выпьем по этому случаю.

Выпили грустно.

 

 

Из услышанного…

Извозчик повернул ко мне голову, и сказал с удовольствием:

— Обернулось-то как? Республика...

Я спросил:.

— А что такое республика?

— Ну, как же, известное дело. Царя

будем выбирать.

 

 

 

Рассказ: По карточкам

 

Объявление.

Всем, находящимся в Царском селе, пищевые продукты будут отпускаться по карточкам, как получают

их все остальные граждане.

 

Принесли карточки.

Николай Второй (к этому времени уже отрёкщийся от престола. – Сибирика) осведомился:

— Что это?

— Предметы первой необходимости. Тут — хлеб, тут —сахар.

— Хлеб, сахар... — пробормотал Николай, — Но я не вижу...

— Вы и не увидите, гражданин. Чтобы увидать, надо отправиться в хвост. Вы за хлебом, супруга ваша за сахаром. Детки опять-же...

— А хвост что такое?

— Там провизию получают. Люди стоят...

Николай вздрогнул:

— Люди? А нельзя-ли, чтоб без людей?

— Без людей хвоста не бывает. Если угодно, — скажите. Мы дадим вам конвойных.

— Много? — спросил с живостью Николай.

— Сколько полагается. Человека четыре.

Николай испустил вздох:

— Четыре человека... Я привык показываться на глаза моим подданным только с целою армией. Если четыре человека, — это опасно.

Подумал: сказал:

— В таком случае, вы мне конвойных совсем не давайте. Армия, или — никого.

Ему ответили:

— Нет. Если никого, — это тоже опасно.

Оставили карточки. Оставили Николая.

Прошло некоторое время.

Николай позвонил:

— Когда-же обед?

— Какой-же обед без провизии? Вы

о провизии должны позаботиться. Пожалуйте в хвост.

Николай процедил:

— Безобразие. Пока я был царем, — при мне этого не было. Ни о каких хвостах я не слышал.

Вошла Александра:

— Когда-же обедать?

Дочки вошли...

Николай протянул им

— Вот наш обед. Полюбуйтесь.

— Это меню?

— Н-не совсем. Для этого в хвост надо идти.

Рассказал в общих чертах то, что сам он узнал от своей стражи.

Александра воскликнула;

— Чего-ж ты сидишь?

— Но, матушка...

Дочки поддержали мамашу:

— Не должны-же мы умереть с голода! Иди поскорей...

— Но я думал...

— Совершенно напрасно. Думать — не твое дело. Отправляйся немедленно.

— А вы?

— А мы тебя будем ждать. Да поскорей возвращайся.

Еше глубже вздохнул Николай. Поправил корону, взял сумку и произнес:

— Что-ж, я пойду...

Шагал между конвойными, и размышлял:

— Вот, что значат жить без царя. При мне никаких карточек не было. Теперь пусть попробуют, каково жить без царя...

Это его подбодрило.

В душе пробуждалось злорадство...

 

Автор Кай.