Иные изъ этихъ куполовъ сіяютъ блескомъ золота подъ солнечными лучами, другіе отличаются болѣе скромнымъ отливомъ серебра и жести, яркаго пурпура, изумрудно зеленаго цвѣта, или нѣжно голубаго, усѣяннаго золотыми звѣздами. Когда наступаетъ ночь и дома исчезаютъ въ сумеркахъ, послѣдніе лучи заходящаго солнца озаряютъ кресты всѣхъ этихъ храмовъ, и придаютъ имъ видъ Альпійскихъ ледяныхъ горъ; кресты какъ будто висятъ во мглѣ, подобно огненнымъ явленіямъ, и воспроизводят въ безчисленномъ множествѣ чудо Labarum,а. Вдали монастыри со своими бѣлыми стѣнами, которыя выдержали когда-то Татарскій приступъ, и высокими колокольнями, обвѣшанными колоколами, походятъ на крѣпости разсѣянныя вокругъ города."

На каждомъ шагу г. Рамбо находитъ въ Кремлѣ воспоминанія 12 года. Вотъ храмъ Христа Спасителя замыкающій панораму; вотъ пушки отбитыя у непріятеля; вотъ крестъ сорванный по приказанію Наполеона съ Ивановской колокольни и возвращенный въ послѣдствіи на свое мѣсто, и наконецъ столько разказовъ, столько преданій о Французахъ. И всѣ эти Живые слѣды ихъ пребыванія въ Москвѣ навели ихъ соотечественника на слѣдующій волросъ: „Продолжая праздновать славную годовщіну своего избавленія, сохранила ли Россія патріотическое озлобленіе одушевлявшее ее въ эту эпоху?" Въ образованныхъ слояхъ общества онъ не замѣтилъ ничего походящаго на ненависть противъ Франціи, — но народъ? Въ немъ не вымираетъ память прошлаго, и если существуетъ еще меж ду московскими жителями крестьянинъ пережившій непріятельское нашествіе „какое воспоминаніе сохранилъ онъ о страшной годинѣ?" спрашиваетъ себя авторъ. „Какое чувство питаетъ онъ еще къ безбжному Французу, безстыжему Голіафу? Какіе образы шевелятся въ его старой головѣ когда съежась подъ овчиннымъ тулупомъ онъ припоминаетъ событія молодыхъ лѣтъ?"

Этого вопроса г. Рамбо разрѣшить не могъ и обратился къ одному изъ своихъ друзей, который указалъ ему на только что вышедшія въ нашей газетѣ „Восломинанія очевидцевъ о 12мъ годѣ". Французскій литераторъ пожелалъ ихъ прочесть, и прочитавъ перевелъ для своихъ соотечественниковъ. Отдѣль нымъ изданіемъ они еще не вышли, но внушили переводчику статью напечатанную въ Revue des deux Mondes подъ заглавіемъ: La grande агтёе a Moscou.