Находясь в таком безвыходном положении, кяхтинское купечество стало придумывать разныя внутренние реформы. Первая,—это давно осознанная потребность проникнуть в Китай и сблизиться с потребителями наших изделий и добиться возможности приобретать чай с первых рук; или заменить его привозом других предметов, ибо на чайную торговлю, как оказалось рассчитывать было уже нельзя. В этих-то соображениях один из кяхтинских купцов сначала позвал себе несколько солидных китайских торговцев, побеседовал с ними и узнал, что они чрезвычайно тяготятся проездом чрез Монголию и, что, если бы русские начали свою торговлю в Калгане или других местах, то они, привыкнув к этому, не стали бы роптать. Этой мыслью воспользовались. Тогда же была составлена программа о поездке русского купечества в Китай. Предполагали проникнуть туда под видом существовавшей когда-то караванной торговли. Программа эта была доведена до сведения высшего начальства и принята во внимание, но исполнением ее остановились до более благоприятного случая, который бы дал повод качать с китайским правительством переговоры, что впоследствии и исполнилось.
В то время усилилось требование китайцами драгоценных металлов, так что на все товары чаи доставались тогда без пошлины от 100 до 120 р., а на золото и серебро от 40 до 50 р. за цыбик. Между тем, пропуск золотой и серебряной монеты был строго запрещен, тогда как серебро и золото в монете было дозволено провозить по всем границам, даже азиатской, прилегающей к Китаю, и ташкинцы вывозили болшия массы чая, покупая его на русское золото; по кяхтинскому же тарифу дозволено было пропускать только золото и серебро в изделиях с пошлиною по 40 к. с фунта, это побудило того же купца, который возбудил вопрос о караванной торговле, заказать в Москве китайский серебряный сервиз (по 16 чашек, блюдцев, тарелок и ложек всего до 60 фунт). Он доставил его для промена в Кяхту, здесь его хотя с разными затруднениями, но пропустили и, когда увидели от этого выгоду, то начали все делать подобные заказы; потом серебро уже пошло под видом только поделок просто весом; чрез этот размен, оборот как русских, так и китайских купцов значительно облегчился и чай удешевился до значительной степени и не выходил уже из цен при продаже его из первых рук: от 110 до 130 р. за цыбик, или от 1 р. 25 к. до 1 р. 50 к. за фунт, а теперь он продается еще дешевле. Вслед за сим произошли на Кяхте следующие реформы: а по введении 4 круг торговли сбыта золота и серебра, ьидя сильное предпочтение ему против товаров, все еще оставшихся в Китае без требования, наше купечество исходатайствовало себе ограничение в пропуске металлов, которое и состоялось в том же 1854 г. Положено отпускать золота и серебра при мануфактурных товаров на 1/3, а при пушных — наполовину. Вскоре увидели, что и это усилие к принужденному сбыту товаров в Китай не достигает цели, поддерживало напротив старую систему и увеличивало только ценность чая, потому что для покупки какой-нибудь пропорции чая, которую китайцы отдали бы за наше серебро весьма дешево, нужно было навязывать им 2/3 мануфактурных и 1/2 пушных товаров ценность чая, естественно, увеличивалась. Вследствие таких-то затруднений было опять употреблено особое ходатайство о снятии этого ограничения, которое, наконец, и состоялось и как, при таких резких переворотах в кяхтинской торговле, составление положений, введенные еще до 1800 г. сделались уже одной пустой формой, то купечество ходатайствало об уничтожении сих положений, на что и последовало в 1855 г. разрешение и допущен пропуск в Китай золотой русской и серебряной иностранной монеты.
