Здравству, плиятер! Нова люди здравству! — кричали они мне вслед.
Я приехал к одному из старшин торгующего в Кяхте купечества и, входя
в комнату, увидел опять китайцев, сидевших в зале с коротенькими трубками в зубах. В комнате было дымно, так что глаза щипало, и запах китайского табака вызывал тошноту.
Здраству, плиятер! Нова люди. Кода плишола? — приставали любопытные китайцы, обдавая меня запахом чеснока.
Вчера приехал,— отвечал я, едва понимая их вопрос.
Какой люди? Какова города? Кака имя? Батюшка еси?— расспрашивали опять китайцы,— Матушка еси? Жениха была? Ребязи еси, братциза еси, какой товар повози?
Наполовину понимая их вопросы, обступленный со всех сторон, я едва мог удовлетворить их любопытство.
Плиятер буду за нама,— фамилярно говорил один, похлопывая меня по плечу.
Поторгова буду? Тиби сама серебро хозяин, или пыркащики?—приставали другие.
Не понимаю.— говорю.
Дулаки! Я спрашива тиби: сама серебро хозяин? Я подума тиби руски слова знаша. Чорта! Тиби хомоза люди што-ли? (Татарин, что-ли?) — сердито говорил один.
Не понимаю.— повторял я с досадой.
Плиятер, сердиза не надо. Чево напрасно! Нама только спрашива...— ласково говорил другой китаец.— Тиби умна люди халышанки... После торгова буду...
Вошел хозяин дома и увел меня в другую комнату, говоря, что зал у них всегда в грязи от частого посещения китайцев.
После непродолжительных разговоров с хозяином я отправился к другому старшине, где встретил точно также китайцев, пристававших с вопросами: «откуда, как зовут, есть-ли отец, сам-ли хозяин или прикащик?». Так точно и у остальных двух старшин я встретил то же самое.
В торговой слободе каждогодно выбирается из купечества по четыре старшины для наблюдения за ходом торговли, и приезжающий по делам в Кяхту, по принятому обычаю, должен делать визиты к старшинам, как, в некотором роде, местному начальству.