Здравству, плиятер! Нова люди здравству! — кричали они мне вслед.

Я приехал к одному из старшин торгующего в Кяхте купечества и, входя

в комнату, увидел опять китайцев, сидевших в зале с коротенькими трубками в зубах. В комнате было дымно, так что глаза щипало, и запах китайского табака вызывал тошноту.

Здраству, плиятер! Нова люди. Кода плишола? — приставали любопыт­ные китайцы, обдавая меня запахом чеснока.

Вчера приехал,— отвечал я, едва понимая их вопрос.

Какой люди? Какова города? Кака имя? Батюшка еси?— расспраши­вали опять китайцы,— Матушка еси? Жениха была? Ребязи еси, братциза еси, какой товар повози?

Наполовину понимая их вопросы, обступленный со всех сторон, я едва мог удовлетворить их любопытство.

Плиятер буду за нама,— фамилярно говорил один, похлопывая меня по плечу.

Поторгова буду? Тиби сама серебро хозяин, или пыркащики?—приста­вали другие.

Не понимаю.— говорю.

Дулаки! Я спрашива тиби: сама серебро хозяин? Я подума тиби руски слова знаша. Чорта! Тиби хомоза люди што-ли? (Татарин, что-ли?) — сердито говорил один.

Не понимаю.— повторял я с досадой.

Плиятер, сердиза не надо. Чево напрасно! Нама только спрашива...— ласково говорил другой китаец.— Тиби умна люди халышанки... После торгова буду...

Вошел хозяин дома и увел меня в другую комнату, говоря, что зал у них всегда в грязи от частого посещения китайцев.

После непродолжительных разговоров с хозяином я отправился к другому старшине, где встретил точно также китайцев, пристававших с вопросами: «откуда, как зовут, есть-ли отец, сам-ли хозяин или прикащик?». Так точно и у остальных двух старшин я встретил то же самое.

В торговой слободе каждогодно выбирается из купечества по четыре стар­шины для наблюдения за ходом торговли, и приезжающий по делам в Кяхту, по принятому обычаю, должен делать визиты к старшинам, как, в некотором роде, местному начальству.