71.

Тобольскъ, 11 Сентября 1820.

Вчерашній день, любезная моя Елисавета, я возвратился наконецъ въ Тобольскъ, въ место откуда началъ я поприще Сибирскихъ моихъ подвиговъ; возвратился живъ и здоровъ, хотя чрезмерно усталъ и отъ пути и отъ разнообразія виденныхъ мною предметовъ. Здесь получилъ я письмо твое отъ 19-го Августа: следовательно чрезъ двадцать почти дней; въ ожиданіи лучшаго и это уже утешеніе быть къ тебе тремя тысячами верстъ ближе и получать каждый почти месяцъ вопросъ и ответъ. Отъ усталости много писать не могу. Просьба: прислать мне дюжину или две носовыхъ платковъ. Они могутъ быть здесь въ конце Октября; я отлагалъ сіе до свиданія; но тебе непріятно будетъ, когда старые платки мои дойдутъ до такого состоянія, что нельзя уже будетъ мне подарить тебя ими. Если ты хочешь сего по-дарка: то поспеши, покуда они имеютъ еще видъ платковъ.

Прощай моя милая до следующей почты. Господь съ тобою.

72.

Тобольскъ, 18-го Сентября 1820.

Письмо твое, любезная Елисавета, отъ 26-го Августа пришло ко мне чрезъ 20 дней. Отсюда надежда получать отъ тебя и о тебе каждыя три недели верныя известія.

Пять тысячь рублей насъ не разорятъ, лишь бы они действительно поправили дела К. Карловича. Возьми деньги сіи у Дазера и отдай ихъ Марье Карловне. Пусть она дастъ ихъ отъ себя, а не отъ меня и не отъ тебя и съ темъ, чтобъ никому не было известно, где она ихъ взяла. Сія ос-торожность для разныхъ причинъ необходима. О возврате сихъ денегъ и думать нечего: онъ можетъ быть; но вероятнее его не предполагать и не надеяться.

Тотъ же самый Тобольскъ; но совсемъ иначе мне ныне представляется. Минувшаго года предъ нимъ стояла грозная туча, Иркутскъ; теперь туча назади; а передъ нимъ яркіе цветы радуги. Отъ нихъ все принимаеть другой видъ. Дела и люди иначе смотрятъ. Правда, что дела и сами по себе становятся стройнее; и люди привыкаютъ къ порядку. Какъ непріятно, горестно обвинять и подозревать! Слава Богу это прошло и я живу если не среди друзей, то по-крайней мере не среди непріятелей.

Здесь мы нашли целую колонію Немцевъ и Немокъ, сосланныхъ сюда по известному Ревельскому делу и контръ-банде. Они привезли мне много рекомендательныхъ писемъ; но много пособить я имъ не могу. Сколько можно однако же пособлю. Впрочемъ я ихъ еще не видалъ.

Здесь все дивятся времяни; и въ самомъ деле осень прекрасная и здесь почти не бывалая. Легко себе представить, какое благотворное действіе она имеетъ на мое здоровье и вообще на игру и цветъ моихъ мыслей. Четырехъ-месячный мой здесь карантинъ делается отъ сего сноснее, хотя впрочемъ каждый день имеетъ те же часы и минуты, какъ и въ Иркутске.

Прощай моя милая; Христосъ съ тобою.

Вчерась у Губернатора* на бале я виделъ здешнее женское общество. Сурокъ да кротъ да две-три набожныя лани. Жоржъ танцовалъ однако отъ чистаго сердца. Онъ ростетъ и нравственно и физически. Прекрасный характеръ!

* Губернаторомъ въ Тобольске въ это время былъ тайный советникъ Францъ Абрамовнчъ Фонъ Бринъ.

73.

Тобольскъ 25-го Сентября 1820.

И такъ судьба Сонюшки должна решиться. Никогда почта не была для меня интереснее. Я ожидаю ее, любезная моя Елисавета съ нетерпеніемъ. По всемъ предчувствіямъ сердечнымъ, даже по всемъ расчетамъ здраваго смысла она будетъ счастлива. Помещеніе Поггенполя есть одно изъ выгоднейшихъ. Стакельбергъ (**) мне знакомъ; онъ брюзгливъ, но поладить съ нимъ можно. Какъ странно! Сонюшка въ Италіи и въ Неаполе! Мы живемъ въ такое время, когда смешеніе языковъ достигаетъ, кажется, последнихъ своихъ пределовъ. Народы проникаются взаимностію и нельзя будетъ никуда заглянуть не встретивъ родни или друга,— Если для устройства ея нужно будетъ какое нибудь и съ твоей стороны денежное пособіе: то напередъ тебя на все разрешаю, сколько ограниченныя наши средства дозволить могутъ. Ихъ мера есть одна: не входить въ долги. Въ Декабре ты получишь 6 т. р. отъ аренды. Жаль, что нетъ на сей случай Жерве въ Петербурге.

Подробности о продаже дома я получилъ; но не отъ тебя, и не отъ Масальскаго, который ко мне совсемъ не пишетъ, чему впрочемъ я и радъ; но совсемъ нечаяннымъ образомъ — отъ моего вернаго Лазарева, который ко мне пишетъ изъ Тулы, где онъ съ своею женою посещаетъ свои владенія. Жаль, что не согласили Баташеву ограничить платежъ 50 т. рублями: тогда бы изъ 25 т. остальныхъ можно было при настоящемъ случае сделать лучшее употребленіе.

Прощай моя милая: Господь съ то-бою.

** Чрезвычайный посланннкъ въ Неаполе, действительный тайный советникъ графъ Густавъ Оттоновнчъ Стакельбергъ.