Кяхта 18 Февраля 1820.
Внезапный случай представляете мне удобность писать къ тебе отсюда, любезная моя Елисавета и темъ вознаградить одну пропущенную почту. Я пріехалъ сюда третьяго дня. Вчера былъ на празднике у Китайцовъ въ торговой ихъ слободе Маймачинахъ. Какая странная узорочность. Это лихорадочный бредъ, не изъяснимое смешеніе блестящихъ мелочей, уютности и порядка въ частяхъ и смеси въ целомъ. Подробности ты найдешь со временемъ въ моемъ журнале. Въ гостинецъ тебе ничего здесь не нашелъ; чаю же посылать не стоитъ труда. Шелки еще не доставлены изъ Пекина.
Сегодня отправляюсь отсюда прямо въ Нерчинскъ. По счастью зима здесь стоитъ постоянная и, что бываетъ здесь, то есть на границе довольно редко, много снеговъ и хорошая дорога. По сему я имею всю надежду совершить мое путешествіе съ успехомъ. Я буду первый начальник который посетилъ Нерчинскъ. Хотя первенство сіе не возбуждаетъ моего честолюбія, но возбуждаетъ на-дежду, что путешествіе сіе будетъ полезно и утешительно обывателямъ того края. Кто знаетъ, какой плодъ принесетъ со временемъ семя брошенное на сію землю? Впрочемъ въ Сибири и такъ далеко не бываютъ два раза въ жизни и потому должно въ одинъ разъ сделать все что мож-но.
Прощай моя милая; письмо сіе доставитъ тебе здешній чиновникъ сынъ известнаго Нижегородскаго механика Кулибина. Господь съ тобою.
Верхне-Удинскъ 20 Февр. 1820
Тебе надобно, любезная моя Елисавета, твёрдо знать Сибирскую географию, чтобъ угадать или найти место, откуда къ тебе пишу. Это за Байкаломъ въ 400 верстахъ отъ Иркутска. Третьяго дня изъ Кяхты писалъ къ Фебе съ Г-номъ Кулибииымъ; ныне пишу только для того, чтобъ не пропустить почты. Завтра поутру отсюда отправляюсь въ Нерчинскъ, откуда чрезъ три или четыре дня надеюсь къ тебе писать. По расчету моему письмо сіе придетъ къ тебе около Светлаго Воскресенья. На второй неделе поста поздравляю тебя съ симъ светлымъ праздникомъ и за 6 т. верстъ лобызая тебя въ духе говорю Христосъ воскресе. Воскресенію Его въ душахъ ни место, ни время не препятствуетъ.
Воздухъ и движеніе удивительно какъ способствуютъ моему здоровью; напротивъ сидячая жизнь меня утоммляетъ. По сему-то между прочимъ переношу я все трудности моего путешествія съ бодрымъ духомъ. Должно тебе приметить, что я путешествую попеременно въ саняхъ и въ коляскь. Здесь за моремъ во многихъ местахъ снегъ уже сошелъ. Небольшое число верстъ можетъ быль доведется сделать верхомъ. Жаль, что здесь нетъ ни моей Діаны, ни твоей Великопольской Рогатки. На нихъ покойнее было бы перебраться за хребетъ Нерчинскихъ горъ.
Прощай моя милая, Господь съ тобою.
Нерчинскъ 29-го Февраля 1820.
Христосъ воскресе, любезная моя Елисавета. Вчерашній день я возвратился сюда изъ преисподней, изъ Нерчинскихъ заводовъ, где спускался я на 36 саженъ подъ землею, чтобъ видеть своими глазами последнюю линію человеческаго бедствія и терпенія. Ничто не можетъ быть поучительнее сего впечатленія.
Письмо мое будетъ коротко; я усталъ и спешу возвратиться въ Иркутскъ, который теперь представится мне столицею. Впрочемъ кроме усталости здоровье мое никакой не испытало перемены, хотя шесть разъ я переменялъ повозки летнія на зимнія. Здесь снегу мало, да и то по местамъ.
Прощай моя любезная. Господь съ тобою.
