- Информация о материале
- By Роман Олега Нехаева "Забери меня в рай"
Когда Вильегорский ушёл, Чарышев неспешно прошёлся по комнате. С минуту посидел в задумчивости за столом, а затем вновь погрузился в прерванное чтение, и перед глазами тут же предстала шумная гостиная на Фонтанке из пушкинского времени...
Возле камина стоял Николай Тургенев и в полной уверенности в своей правоте величаво говорил, медленно обводя взглядом присутствующих:
— Господа, нам профессор Цветаев однажды сказал на лекции: «Нигде в мире не оказывают большего презрения к простому народу, как у нас в России. Нигде». Тогда мне это очень больно было слушать, но, побывав за границей, вынужден был с этим согласиться.
- Информация о материале
- By Роман Олега Нехаева "Забери меня в рай"
Вопреки паническим настроениям, защита дипломов прошла для всех студентов без каких-либо серьёзных огорчений. Их торжественное вручение наметили на последний четверг июня, совместив его с подведением итогов нашумевшего конкурса «Прыжок через океан».
В честь предстоящего праздника на институтском Доме культуры вывесили огромнейшую красочную афишу. Как раз под ней, как и договаривались, Вадима Чарышева ждали Юрка Прокушев и Сашка Коренной.
- Информация о материале
- By Роман Олега Нехаева "Забери меня в рай"
Перед самым отъездом домой к матери Чарышев забежал в институт. В коридоре к нему подошёл Евгений Александрович Блажнов, тот самый бывший замдекана факультета:
— Вадим, вам звонила какая-то женщина и просила передать, чтобы вы зашли на квартиру профессора Вильегорского и забрали приготовленные для вас бумаги. Вот её телефон.
Он отдал листочек с номером и с горечью произнёс:
- Информация о материале
- By Роман Олега Нехаева "Забери меня в рай"
ВСибирь Чарышев отправился один. Друзей у него больше не было.
Он ехал на поезде в Красноярск и всю дорогу читал записи из архива Вильегорского. В одной из папок тёмно-синего цвета лежал огрызок карандашика и странный лоскуток. Он был похож на заплатку из хорошо выделанной кожи.
Лоскуток этот был таким невесомым, что трепетно отзывался даже на самое незначительное движение воздуха. И был таким утончённым, что через него просматривались строчки, написанные профессором на бумажном листке.