ВРОДЕ НЕ БЕЗДЕЛЬНИКИ...

Лучше всего сила государства и эффективность его политики чувствуется в глубинке и на окраинах. Жизнь здесь без глянцевой обертки. Сами командорцы о себе говорят: мы все спим под одним одеялом. Замкнутое пространство ограничивает выбор, поэтому в ходу здесь ироничная фраза о сложившихся родственных связях: «вторая жена, третьего мужа». По этой причине командорцы очень сдержанный народ. Потому что если сегодня невзначай обидишь кого-нибудь, то «завтра уже полдеревни с тобой не здоровается».

Поразительное отношение к местной власти. Оно объективно и взвешенно. Почти полностью отсутствует обывательская агрессия. Причем в последнее время подавляющее большинство никольцев отмечают улучшение качества своей жизни. Сами не заметили, как керосиновые лампы стали пылиться на полках. В квартирах при новом главе Александре Евстифееве постоянно есть свет, тепло и вода. Была произведена долгожданная замена ветхих коммуникаций. А ведь никто не делает капитальный ремонт, если дом предназначен под снос.

Другой новый руководитель — Валентин Светличный — сократил прежний штат предприятия «Тепловые сети» вдвое, провел модернизацию оборудования, сэкономил средства и заставил всех удивляться: уже летом на пирсе появилась огромная гора угля. Значит, зимой они мерзнуть не будут. И на этом фоне — странное известие о возможной эвакуации.

Можно обвинять местного главу в искусственном раскручивании политической ситуации, но Евстифеев, как бывший «партийный номенклатурщик» и впоследствии очень успешный предприниматель, прекрасно просчитывает ситуацию на несколько ходов вперед.

Сегодня Командоры почти полностью живут на дотации. Доходная часть в основном образуется из налогов, которые отчисляются с зарплаты бюджетников. То есть существующие здесь государственные и муниципальные учреждения обслуживают самих себя. Они — нахлебники в чистом виде. Но не по своей вине. Получается все, как в известной песне: «Вроде не бездельники и могли бы жить…». Но не получается.

Им не повезло с полезными ископаемыми. Кладовые архипелага — пусты. Но природа сполна одарила их другим. Даже на богатейшем по дарам моря Дальнем Востоке, Командоры — вне конкуренции. У них, как «в Греции, есть все»: белая и красная рыба, кальмары и осьминоги, киты и акулы, крабы и гребешки, мидии и морская капуста.

И еще у них есть неприкосновенная 30-мильная акватория. Она окружает острова со всех сторон, и в ней запрещен любой промысел. Эта зона была создана полвека назад для сохранения кормовой базы ластоногих. На Командорах — огромнейшие лежбища котиков и каланов. А в 1993 году и сами острова были объявлены заповедными. Для хозяйственной деятельности никольцев оставили только небольшой берингийский пятачок. Так они оказались в кольце границ и запретов.

Сегодня промысел рыбы возможен только по особым разрешениям и в мизерных объемах. У зверей оказалось больше прав, чем у людей. Местная администрация пытается теперь получить законную кормовую базу и для двуногих обитателей. Но необходимых квот, особенно на промысел белорыбицы, не дают. А нет квот — нет денег. Нет возможностей для маневра. Специально созданный администрацией Алеутский рыбокомбинат пока приносит не доходы, а головную боль.

Лучше всего в этой ситуации чувствуют себя «шакалы». В фауне Беринга такого вида нет. Он присутствует только в местном человеческом сообществе. Вид — многочисленен, очень пластичен, фактически не преследуется.

«Шакалить» на местном диалекте означает — браконьерить.

Некоторые реки «вырезаны уже подчистую». Главное нерестилище Командор — озеро Саранное — в нынешнем году впервые оказалось «не заполнено икрой». Зато на берегах вовсю валяется рыба со вспоротым брюхом.

Но, по официальной статистике, браконьеров на острове — нет. Горячая нерестовая пора на исходе, а с начала года сотрудники заповедника и рыбинспекции составили всего лишь один протокол. Поймали пацанов, ловивших нерку сеткой от футбольных ворот.

Из года в год подобная цифирь «эффективной» работы принимается к отчету и эта ложь оплачивается из государственного бюджета. Инспектора, правда, недовольны — мало платят. Этот факт соответствует действительности.

ПУГАЛО НА ЗАРПЛАТЕ

Командорский заповедник по своей площади — второй в России. Если сравнивать с городами — на уровне Санкт-Петербурга. По действительному положению дел — заброшенный хутор.

Несмотря на все полученные разрешения и пропуска для посещения охраняемых пограничных островов, в самом заповеднике меня встретили как незваного гостя: плановых поездок по территории не предусмотрено, нет транспорта, бензин украден... Тем самым мне невольно поведали об уровне ежедневного инспектирования.

На заповедной территории я все же побывал. С помощью местной администрации и командорских жителей. Они и поделились своими впечатлениями об объекте моего внимания.

Самый уважаемый и «почтенный абориген» С. И. Сушков мне сразу сказал: «Хорошо, что хоть кто-то проявил интерес к нашему заповеднику. В нем с самого начала не было никакой организации труда. Народ в расхоложенном состоянии. Пришли, покурили, бутылочку распили... Вот и вся их репутация».

Глава Алеутского района А.А. Евстифеев: «Спустя 11 лет заповедник по большому счету так и не состоялся».

Руководитель Алеутской рыбинспекции В.В. Фомин: «Я им говорю: вы специально прячетесь от людей. Ставите кордоны там, где не бывает браконьеров».

Перед моим прилетом в заповедник был назначен новый директор Н.Н.Павлов. Но принципиально ничего не изменилось.

Основной руководящий штат заповедника продолжает находиться в Петропавловске-Камчатском. До его действительного места работы — три часа полета! Но переезжать в Никольское Н. Павлов — не собирается: «Я могу назвать вам с десяток причин, почему в этом нет необходимости».

Ни один другой руководитель Никольского такой постановки вопроса не понимает. Ради оперативного прохождения банковских платежей никто из них не свил теплого гнездышка в областном центре. А у заповедника там свой «заповедник» из 11 человек. Это — почти половина всех реальных сотрудников. Причем в областном центре в их распоряжении два автомобиля, один из которых — микроавтобус «Тойота».

Московским чиновникам, видимо, тоже удобно такое месторасположение администрации Командорского. Здесь даже праздновали его 10-летний юбилей! Сюда также удобно прилетать с редкими проверками. Все забыли, что сам заповедник находится севернее на шестьсот километров.

Спрашиваю: зачем в городском офисе «морской инспектор»?

Н. Павлов разъясняет: «Это философский вопрос! Прежнее руководство планировало ходить в рейды. Но фактической работы не получилось. Я просил этого инспектора показать наработанные документы... Но оказывается — ничего нет. Человек приходит на работу, и что он там делает — непонятно. По этому поводу нужно разбираться и с другими сотрудниками. Но рубить с плеча я не намерен».

В это время на всех кордонах заповедника заставляют дежурить инспекторов в одиночестве. Это не только грубейшее нарушение техники безопасности, но и гарантия их недееспособности. Для простейшего досмотра и составления протокола сегодня требуется, как минимум, два свидетеля. А у инспекторов даже радиосвязь с Никольским отсутствует. Местные таких хранителей называют «пугалами». Точно так же их стал звать и новый директор...

Два года назад командорский шельф был признан ЮНЕСКО биосферным резерватом всемирного значения. В нашей стране больше нигде нет такой высокой концентрации биоресурсов на ограниченной территории. Но сегодня по этому природному ГОХРАНу беспрепятственно шастают воры и грабители. «Шакалят» не только наши, но и иностранные суда. Хотя здесь даже в царское время исправно несла свою службу морская охрана, а в советское — военный флот и авиация. Сегодня фактически — никто.

Заход судов в запретную зону можно контролировать через систему спутниковой навигации. Бывший глава Госкомрыболовства Е. Наздратенко уверял, что все у нас под строгим космическим контролем. А в реальности никольцы видят в бинокль название браконьерского сейнера, а им говорят — мираж. «Шакалящие» суда устанавливают специальные чипы, преднамеренно искажающие данные космической фиксации. Когда их нужно призвать к ответу они предоставляют официальные справки, по которым выходит, что они и близко не подходили к Командорам.

Остается только один путь: брать нарушителей с поличным на месте. Но Москва не финансирует приобретение судов. У заповедника из плавсредств — две резиновые лодки. У местных пограничников — нет и их.

В результате за один заход браконьер может выхватить в 30-мильной зоне половину годового бюджета Алеутского района, а местная администрация не может получить спасительных квот на лов рыбы и ставит вопрос об эвакуации населения.

Замглавы Владимир Кузеев, сообщив мне о местных проблемах, сказал: «У нас здесь действительно начинается Россия». И имел он в виду не только границу. Но и власть, существующий порядок и неприкрытое воровство.