Теперича важно! Подписывайте-ка, Андрей Яковлевич, сначала вы...

Нет, господа, Настоятелева сначала надо бы...

— Место ему оставьте... Он не откажется, потому бумага нужная, важ­ная.

Начались подписи. Пришел черед белобрысому купчику.

Послушайте,— говорят ему,— вы всегда пишете «второй купец», а гильдию пропускаете.— пишите: «второй гильдии», потому бумага важная.

Белобрысый купчик перекрестился и начал водить пером по бумаге; нес­колько голов внимательно следило за ним:

Теперь «гильдии» пишите: глагол, иже... ну, ну, ладно.

Белобрысый купчик тяжело вздохнул и отер пот.

Макарьев! Вы тоже всегда пишете, Бог знает, как. Пожалуйста, уж постарайтесь...

А я вот, ребята, смекаю все: зачем это по эстафете-то гнать эту бума­гу?—заговорил Макарьев,—Еще может статься, сорока на хвосте принесла новость-то, а вы уж и испужались... Сколько годов жили мирно и ничего не было. Зачем же теперь-то станут переменять? Хорошо ведь и по-старому...

Ах, Степан Михайлыч, толкуйте тут еще, только сердите. Кто говорит, что по-старому худо? В том-то и штука, что про нас говорят, а не мы ее вы­думали,— перемену-то.

А вы не всякого слушайте, мало ли чево говорят.— долбил себе Ма­карьев.

Толкуй тут с вами! Поймите, —торговле угрожает опасность!—объ­ясняли ему купцы.

А все же, значит, с почтой выгоднее, чем с эстафетой^ потому сотен с пяток сбережется,— толковал Макарьев, преданный экономическим рассче- там.

Никто не отвечал на экономический вывод Макарьева и, ©кончив подпи­си, купцы молча разошлись, на этот раз даже без всякого угощения. Пону­рили они свои головы, и в первый раз запала в них мысль о будущности хо­рошего кяхтинского дела.

Век жить — не поле перейти!—сказал один из купцов, надевая шубу.

—Это точно,— поддержал другой, спускаясь с лестницы.

А все-же бы, по-моему, с почтой выгоднее...— бормотал Макарьев, усаживаясь в экипаж.

XI.

Что ваши дела?— спрашивали на другой день китайцы.— Что время худа, что ли?

— Очень худое время,— говорил купец.— Англичане хотят помешать нашей торговле, да и помешают, пожалуй.

Чорта, дела поговори! Чево напрасны. Занамосяла поболыпан. Санда- за (войско) пушка попали одина раза, сапчи кругло буду (из пушки как вы­палят, всех сразу, убьют),—хвалился китаец.

Тут, брат, темное дело, неизвестно, кто кого перехитрит,— говорил русский.

Наша сила жестоки!— горячился китаец и показывал большой палец правой руки в доказательство своего превосходства над англичанами.— Не погневайся, нама сама жестоки еси...