Троицкосавск Женская гимназия Фото Николая Чарушина

Меновая торговля не могла удержаться при таком положении дел и, по просьбе купечества, скоро было разрешено ввозить при товарах третью часть иностранной монеты, русского золота в полуимпериалах или серебра в издели­ях. Это правило тоже, конечно, нарушалось,так как многие провозили тайно гораздо более третьей части; но зато ценность на золото в Кяхте значительно уменьшилась.

Кроме ввоза помимо таможни золота и серебра существовала в большом количестве контрабанда чаем, так как пошлина с него была очень велика, а именно: с черного—-40 коп., с цветочного — 60.

В последнее время, перед переводом таможни в Иркутск, открылась пол­ная свобода торговли всем, чем угодно, кроме корня ревеня, покупаемого от казны. Пошлина с чая сбавлена и назначена: с черного—15, а с цветочного — 40 копеек.

Но в то же время дозволен ввоз чая через Европу, подкосивший кяхтин­ское дело весьма сильно. Почему купечество не могло удержать в своих руках чайной торговли — это увидит читатель из моих записок о кяхтинской жизни в последние годы ее богатой торговли.

Ну, государь мой,— говорил высокий, крепкий мужчина, хозяин гости­ницы, когда я в первый раз приехал в город Троицкосавск, отстоящий на три версты от Кяхты,— когда же вы поедете на плотину?

На какую плотину?—спрашивал я с удивлением.

А в Кяхту-то? Мы ее, по старой привычке, зовем плотиной, а купцов — плотинскими.

Почему же Кяхта зовется плотиной?

А потому-с, что в прежние годы около самой слободы был устроен пруд, и от этого-то пруда и стали звать слободу плотиной. Теперь уж ничего этого и следа не осталось, по реченьке куры ходят, а вместо лесочку остался один песок. Вот и живем мы на этих песках по милости Саввы Владиславича.

Какого это Саввы Владиславича?—спрашивал я опять, сильно хромая там, где дело касалось истории.

Как же это вы, государь мой, не знаете? Савва Владиславович Рагузинский был основателем нашего города и по его имени он получил название Троицкосавска. Этот Рагузинский, когда выбирал место для торговли с Ки­таем, то хотел непременно найти такую реку, которая бежала бы не из китай­ских пределов, а от нас. Побаивался он, видите-ли, чтоб китайцы не напустили в воду какого-нибудь зелья и не отравили бы народ,— а такой, реки не наш­лось, кроме нашей куроходной. Подумал, подумал Савва Владиславич, да и порешил построить здесь город.