В прежние времена выездка была еще боль­ше похожа на балет: лошади танцевали вальс и маршировали, высоко поднимая передние ноги. Так умели ездить мои учителя и нас тому учили. Вера видела подобные номера уже только в цирке. Теперь о выездке судят по обычным движениям — шаг, рысь, галоп. И публика опять-таки недоумевает: «В чем искусство?»

—Не кажется ли вам,— спрашиваю чем­пионку,— что выездка стала скучнее?

—Для зрителей, может быть,— отвечает Мисевич,— но есть ли у тебя лошадь в руке, это можно увидеть на самом естественном ходу.

И прибавляет:

— Поднимайте в галоп.

У Плота уже припотели плечи и шея. Под поводьями на шерсти появилась пена. И я с непривычки чувствую некоторое перенапря­жение во всем теле. Ведь лошадь — это, ус­ловно говоря, сила восемнадцати человек. Но вы что, будете пардона просить, когда королева выездки вам велит:

—Пируэт! Еще пируэт! Возьмите его на себя и прибавьте движения!

Заметьте, что конный спорт единственный, в котором женщины выступают наравне с мужчинами, выступают и — не уступают. На Московской Олимпиаде победила Элизабет Тойрер. Сзади остались и Юрий Ковшов и Виктор Угрюмов. В Аахене Елена Петушко­ва объехала самого Неккермана. Вера Мисевич уступила в Киеве одному Мюллеру.

Стараясь по крайней мере соответствовать требованиям нашей «начальницы», мы с Пло­том старались вовсю, а я еще прямо на ска­ку выкрикнул:

— Мужчинам или женщинам лучше под­чиняются лошади?

— Это как с детьми,— отозвалась Вера, будто давно была готова к такому вопросу.— В чем-то легче подчиниться отцу, в чем-то матери.

Отвечая, она не пропускала ни одного на­шего движения и вдруг сказала:

— Подтяните его немножко. Что он у вас лукавит?

От нас, по правде сказать, уже валил пар. И наконец раздалась спасительная команда:

— Ша-агом! На сегодня довольно.

Повернули к дому, на конюшню. Некоторое

время Вера шла рядом, у стремени, все так же отвечая на приветствия всадников, попа­давшихся нам на пути, или коротко перего­вариваясь с ними. Тень всадника бежала пе­ред ней по траве.

— Все упирается в лошадь,— неожиданно произнесла Мисевич, отвечая на вопрос, вро­де бы и не поставленный, но все время но­сившийся в воздухе.

В самом деле, что же это такое? Годы на­пряженных тренировок, заслуженные побе­ды, лавры, все ведет к соревнованиям за ми­ровое первенство, и вдруг — мимо, как вы­ражаются конники.

— Плот привез мне все мои основные победы и все спортивные звания,— как бы вслух размышляет Вера.

Привез! Понятно, не сам по себе привез, он выполнил волю всадницы, замечательной амазонки, но мастер знает, что говорит: ни в одном виде спорта спортсмен так не свя­зан со своим снарядом, и каким «снарядом»! Возможно, даже переход спортсмена из команды в команду не имеет для игрока того значения, как для конника разлука с конем или — нехватка подходящего коня. Легкость на ноге, понятливость, нрав — сколько, в са­мом деле, должно сочетаться качеств, чтобы сложилась такая лошадиная «личность», как Абсент, Пепел или Плот. А это все выдаю­щиеся индивидуальности в своем роде, в своей породе —так скажем. Разве у Елены Петушковой поубавилось мастерства или чутья? Нет, конечно, а на пьедесталах поче­та мы ее последнее время что-то не видим. Это потому, что нет второго Пепла. А Сер­гей Иванович? Речь, как вы понимаете, идет о Филатове. Он не то что коня, он корову всем тонкостям «высшей школы» способен выучить. Однако Абсент есть Абсент, и та­кого же второго пока тоже нет. Вот почему Вера Мисевич, отвечая на вопросы о пробле­мах выездки, употребляет семейнородственную терминологию — мать, отец, дети...