В Тюмени в кабинете начальника Геологоуправления я видел карту. На той «говорящей» карте времени нанесены маршруты поисковых экспедиций почти за три десятилетия. Зто история большого похода со многими приключениями. То южнее Тюмени искали нефть, то к Северному Уралу шли, то дерзали заглянуть аж за Полярный круг. Сначала продвигались робко, шаг за шагом исследуя берега рек, потом все глубже и глубже заглядывали в тайгу, в болота. Не случайно сегодня Тюменщииу называют землей искателей и первопроходцев. Первопроходец был рядом со мной. Норкин. Богатырь не богатырь, но мужчина довольно крупный, широкоплечий. Седоватый... Широкое лицо его изрезано глубокими морщинами.

Какая теперь v меня должность? Да не знаю. Наверное, «буровой мастер на колесах». То в одной бригаде заменяю мастера, то в другой. Где нужно подсобить — туда и иду,— с улыбкой говорит он. На мои вопросы отвечает кратко, полушутя-полусерьезно, поблескивая хитроватым прищуром глаз, много повидавших на своем веку.

Север... Вечная мерзлота, болота, комарье... Кислорода здесь маловато. И морозы дикие... Но как оторваться от Севера? От ярких сполохов Северного сияния, от голубовато подсвечивающих снегов, от бодрящего мороза, от великой головокружительной широты, простора, захватывающею дух? От людей, с которыми сжился, сдружился... Дружба на Севере особая. Север помогает проявлять в человеке человеческое.

Я отваживаюсь спросить Григория Ивановича Норкина, легко ли было ему расставаться с Должностью бурового мастера, много лет приносившей ему, наверное, самое высокое человеческое удовлетворение.

Ничего страшного, я же не вчистую! Мастер на колесах. Колеса еше вертятся! Да и заменил меня не кто-нибудь, а мастер Хафизов. Мой ученик! С помбуров начал... Славный вышел человек...

Мастер Хафизов сидел тут же, добродушно улыбался своей широкой улыбкой...

Мы плыли на катере по следам первых геологов Среднего Приобья. Да, первые следы геологов лишь у реки. Река помогала тюменским разведчикам недр проникать в самые отдаленные уголки тайги и тундры. На берегах Оби и ее бесчисленных притоках начиналась сухопутная страда сибирских первопроходцев. И хотя строители в небывало короткий срок протянули к Нижневартовску стальную нить газопровода, Обь и сегодня работает, как богатырь, не знающий усталости. Навстречу нашему катеру плыли караваны судов со строительными материалами для нефтепромыслов.

Вдали показался Мегион. Отсюда когда-то начинались нелегкие тропы геологов. Мы шли по песчаным улицам аккуратного деревянного, местами одевающегося в многоэтажный камень поселка, и почти каждый узнавал Абазарова, Норкина, Хафизова, радушно приветствовал их.

В горячие для Березова годы Абазаров был на переднем крае. Пришел он сразу после окончания института. Специалистов опытных, умелых не хватало. Молодежи в Березове доверяли. И потому, наверное, люди, подобные Абазарову, быстрее обычного становились полноправными участниками решения огромной задачи.

Работать приходилось по максимуму, открывая в себе такое, о чем раньше и не подозревал. Ныне все признают, что тюменская геология стала первооткрывательницей не только нефтяных и газовых богатств, но и нового стиля работы, новых темпов, стала создателем новой формации работников — деловых людей, творческих. Одним из них видится мне Владимир Алексеевич Абазаров. Человек мужественный, одержимый, находящий счастье в постоянном созидании и борьбе.

Я вижу, как могуществом своего ума и таланта, самоотверженностью труда современный сибиряк выходит победителем в противоборстве с суровой природой, открывает и ставит на службу социализму огромные богатства. Он — огнедобытчик. Он — теплотворец.

Как раз в дни, когда я гостил в Самотлоре, здесь был открыт памятник первопроходцам. На развилке дорог, ведущих к Самотлору, к поселку Мегион, выросла бронзовая фигура нефтяника на гранитном постаменте. Высота монумента — двенадцать метров. Его авторы — ленинградцы скульптор И. Костюхин, архитекторы О. Василенко и Ю. Кожин. На трибуне среди почетных гостей был Григорий Иванович Норкин. Он, наверное, в тот момент испытывал особое счастье: ведь памятник воздвигнут на месте его скважины, давшей первую самотлорскую нефть.

Глядя на величественное бронзовое изваяние, на устремленные к небу руки с чашей, в которой пылает огонь в честь покорителей Самотлора, я снова думал об истории долгого, утомительного, но счастливого похода, у истоков которого стояли тысячи рядовых геологов и изыскателей, шаг за шагом приближавших звездный час Самотлора.

Юван ШЕСТАЛОВ.


Отобрано для ВАС:

*