Отшельник встретил гостей добродушно. Он всех так встречает. Важнее, как он, потом, проводит.
Люди, даже летом, появляются здесь редко. А затяжной зимой – хоть вой -- студёное безмолвие. Беспокойный медведь, и тот, не приходит.
Первый съемочный день. Петра Харина просят «посидеть и поговорить». Он соглашается и показывает на своё место:
-- Вот здесь я люблю… Мне нужна тихая во…
Его обрывают на полуслове и заставляют выйти на берег. Харин идет, как на эшафот, недоверчиво посматривая на меня. Его усаживают на приготовленный пенёк. Начинают «писать синхрон»:
-- Расскажите, пожалуйста, какие вы здесь культуры выращиваете? – задает первый вопрос режиссер, с таким заумным выражением лица, как у того петуха, который уверен, что солнце встаёт, только для того, чтобы услышать его кукареканье.
Я готов от стыда провалиться под землю. Пытаюсь, позже, объяснить всё режиссеру. А он мне сходу про моё «свиное рыло» и свой «калашный ряд»: кучу фильмов снял, литературу студентам в университете преподаёт… Мне становится понятно, что хорошего «кина» не будет уже ни при каких условиях.
А вечером ко мне подходит Харин и удрученно говорит: «Не по душе всё это… Может можно меня избавить от этого мучения? Если бы не ты…»
Это он уже о моём грехе: я его доверие за деньги продал. Один монах мне как-то сказал по подобному поводу: не так страшен грешник, который не устоял перед соблазном, во много раз страшнее, тот, кто на этом соблазне зарабатывает.
Судьба вовремя посылает небольшой катер. На нем киношники тут же решают «сплавать к кержакам в Прилуки». Потом, в мирской поселок за… водкой. К этому времени, нам уже не по пути. По дороге я покупаю великолепную кедровую бочку для Харина. Прошу её передать с моей покаянной надписью на донышке. А сам отправлюсь к блаженному Леониду Лаптеву. Вручать подарок. Сопровождающие мне больше не нужны.
К этому времени я уже понял: в тайге невозможно снять фильм об одиночестве человека. Он перестаёт таковым быть, как только к нему заявляется колготная киногруппа. Толпа вытаптывает родники, даже, если приходит с благой целью.
Отшельник остаётся в общении отшельником, только при одном условии: если ненадолго встретит себе подобного. Других вариантов – не бывает.
