С Василием Колпаковым познакомился в Приангарье, на таежной речке Чадобец. Раньше меня сюда завозили для съемок черного аиста-монаха – очень редкой птицы, сторонящейся человека. А в этот раз пришлось разрешения спрашивать, чтобы присоседиться. Неизвестный отшельник прописался возле старицы с белоснежными кувшинками.
Василий поздоровался и тут же побежал проверять «морду» в ручье. Свое гостеприимство он оказывал выловленной рыбой и нескрываемой радостью. Времени на долгие разговоры у нас не было. Каждый занимался своим делом. Василий готовил к холодам «зимовьюшку». Чинил крышу, конопатил мхом щели, собирал бересту для внутренней отделки. Помощь мою отвергал напрочь.
Беседовать начинали только тогда, когда он, помучавшись, доставал спичечный коробок и прикуривал свою «самокрутку».
Хотел бы я в этот момент посмотреть здесь на того психолога, который написал, что одиночество – «это побег от трудностей». У Василия Колпакова – вместо рук – культи. По документам — инвалид, самой тяжкой категории.
Ему-то зачем было уходить от людей, лишаясь помощи и защиты? Безумие?!
Руки он потерял зимой по пьянке. Тогда еще работал на строительстве Богучанской гидростанции. Мороз был под пятьдесят. Возвращался в свой барак из гостей по таежному тракту. Проезжавшие машины не подобрали. Рукавицы обронил в сугробе. Прислонился к дереву и стал засыпать. Почему-то вспомнил, как поздней осенью бродил с геологами в поисках руды…
На ночь они остановились у кромки поля с шелковистой травой. И вдруг с неба «свалилась» огромная стая лебедей. От их «клёкота» не могли уснуть до утра. Проснулись от тишины. Выглянули из палатки – подумали снег выпал. Белым-бело все вокруг стало. Присмотрелись, а это лебеди, окоченевшие, с распростертыми крыльями, по всему полю лежат. Не от холода погибли, а от брошенных кем-то ядовитых удобрений.
…Он очнулся от какого-то внутреннего толчка. Но руки были уже белыми…
После выхода из больницы все его жалели. Пить он уже не хотел. Но все почему-то предлагали ему водку. И он постепенно стал становиться узником своей беспомощности. В какой-то момент понял: чтобы выжить — нужно отгородиться от убивающего сочувствия людей. Иначе – пропадет.
Еще полвека назад Мартин Бубер сделал очень странный по тем временам вывод: «Современный коллективизм – это последний барьер, который возводится человеком на пути встречи с самим собой». И сегодня уже приходится задумываться, почему именно молодые в наибольшей степени страдают от одиночества. А вовсе не старики, как принято думать. Ученые приходят и к другому поражающему выводу: самыми тяжкими формами одиночества страдают те, кто находится среди людей.
***
Однажды в Саянах, на Агульском озере, познакомился с отшельником Иваном Жуковым. Места, в которых он обитает – красивейшие. Заповедные. Но отдаленные. Настолько отдаленные, что добраться до них можно только вертолетом.
Иван Жуков свое пребывание в глухомани объяснил просто: «Оберегаю все это от браконьеров». А мы с экипажем «Ми-2», посмеиваясь, не переставали его донимать: «От кого охранять, когда сам говоришь, что следующий обещанный вертолет если и прилетит, то не раньше, чем через полгода?! У тебя вон мука уже на исходе. Сам бы не пропал». Но Иван Жуков, словно не слышит: «Новые русские» кружить начали. А из них за красотой мало кто прилетает».
Вечером раздались два выстрела. Один из вертолетчиков решил самовольно «прогуляться» с ружьишком. На озере еще вовсю лед стоял, несмотря на майское тепло, а ниже, у истока реки, — была незамерзающая полынья. На ней и подстрелил вертолетчик двух доверчивых уток, с которыми всю зиму общался Жуков, как с соседями.
Хранитель озера не читал никому моралей. Ружье взял под свой надзор, а всем нам бросил: «Вы еще удивлялись — от кого это все нужно оберегать». Вот так и открылась в Жукове потаённая жизненная сила. Одна против наших четырёх. Даже на следующий день взглядом с ним старались не встречаться. Все чувствовали себя виноватыми за происшедшее.
До этого кто-то из нас называл его Ванькой. После, даже между собой, только Иваном.
Что-то переменилось в каждом из нас после этой встречи с агульским отшельником.
А фразу психологов «потеря социальных связей – путь к депрессии» здесь точно нужно было выбрасывать в отхожее место. Подходило больше другое – высказывание Роберта Сейденберга: «”Я” человека уходит по каплям, и лишь счастливцы слышат предупредительный звоночек».
***
