Газета «Правда», 1983 год, 23 октября.
— Ну, что там на дворе? — спросил Куа-ста Кан-ипа.
— Уже падают капли,— ответила жена.
— Я так и предполагал.
— Такие крупные. Шлепаются на землю, словно медные пятаки.
— Значит, к ливню,— заключил Кан-ипа.
Только произнес он эти слова, как на дворе громыхнуло, да так, что дом едва не подскочил.
— Как на Курской. В сорок третьем,— сказал Кан-ипа.— У меня с вечера ныло плечо. Значит, к дождю.
Кан-ипа потер левое плечо. Сорок лет спустя оно так и не обрело ни чувствительности, ни должной подвижности. Словно чужой обрубок. В то лето сидел он в окопе. Лег на спину, чтобы минутку передохнуть. Вот тут-то и громыхнуло, да так, что проснулся от страшного сна далеко отсюда — в медсанбате. Долго с ним нянчились врачи, но рука так и осталась плеть плетью.
— Ноет проклятая,— снова пожаловался Кан-ипа.
И опять громыхнуло. И молния взялась откуда-то— в горах она шастает почем зря. То змеевидная, то шарообразная, то вроде гигантского корневища. Здесь, в Ацан-гуаре, затерянной у подножия Кавказского хребта, их до черта. Наверное, оттого, что без зазрения совести шлындают сквозняки. Кан-ипа слышал объяснение одного ученого туриста: молнии, дескать, могут даже в окно влетать, а вылетать через трубу. Правда, сам Кан-ипа подобного собственными глазами не наблюдал. Не довелось. Но это ни о чем еще не говорит...
— Надо было вчера сходить,— сказал с досадой Кан-ипа.
— На ночь глядя? — удивилась жена. Поставила на стол котелок с молоком, нарезала холодной мамалыги и свежего сыру.
Кан-ипа — такой поджарый, усатенький, годами под семьдесят — вышел на крыльцо. Усиленно тер плечо, чтобы полегчало немного. Поглядел на небо.
— Ого! —сказал он громко.— Думал вчера — распогодится. А стало гораздо хуже.
— Будет гроза,— крикнула жена из комнаты.
— Лучше бы я вчера сходил к Бёбиа. Давно бы вернулся. Вот так всегда: послушаешься женщин — жалеть будешь.
Жена — такая ядреная горянка, круглолицая, кровь с молоком — выбежала на крыльцо. Словно шаровая молния появилась...
-- Вчера? — воскликнула она.— Куда — вчера? Вон туда? — Она указала на сплошное облако — дымчатое, тяжелое, которое вот-вот прольется водопадом на землю.
— Вчера такого не было.
— Как не было? Ты же не видел огня!
— Нет, видел,— возразил Кан-ипа.— Правда, был туман, но дождя не было.
— Ты видел огонь? — удивилась жена.— Мы же искали его вместе. Забыл, что ли?
— Был огонь!—упрямо твердил Кан- ипа.— Напрасно я не пошел. А теперь совесть мучает.
Жена попыталась распознать что-либо сквозь дымчатую, сквозь пушистую ватную пелену. Куда там! Все серым-серо. Словно бы утро и не наступило...
После завтрака Кан-ипа снова принялся обозревать окрестности.
— Послушай,— крикнул он жене,—кажется, проясняется!
— Ненадолго это,— определила жена.
— А я другого мнения...
Верно, словно по команде, поднялся вверх огромный театральный занавес с нарисованными зловещими облаками, и глазам во всей могучей красе предстала гора Тапа-яшта. На нее падал яркий свет из небесных софитов. Только трапециевидная вершина ее была слегка размыта клочковатым туманом.