Последний поворот, последний суходол...

Но где же он, этот суходол? Вместо него речка: бурливая, угрожающая, рычащая, с пеной на загривках потоков, теснящихся в нешироком русле. Вот неожиданное препят­ствие!

Почтальон поискал подходящий брод. По­ток грозен с виду, но, как в любом потоке, можно найти брод, более спокойное русло. К счастью, прибило бревно — прямо к ногам стоявшего в нерешительности почтальона. Сама судьба посылала мосточек, как бы пред­лагая: «Пройди, не бойся».

Проверив, хорошо ли письму в кармане, не выпадет ли оно, ежели нагнуться, чтобы по­ставить бревно поперек русла, почтальон вон­зил посох в бревно. А что, ежели перемахнуть через поток?

И тут случилось то, что обычно случается, когда имеешь дело с только что народившей­ся горной речкой: бревно ушло из-под ноги, и Кан-ипа упал в воду. И его понесло. По­началу показалось, что это невероятно. Одна­ко почтальона несло вперед. Все стремитель­нее!

Тщетно ноги нащупывали дно. Почтальон пытался зацепиться за что-либо длинным по­сохом. Но все напрасно!

Поток уносил почтальона к глубокому ов­рагу. Неумолимо. Кан-ипа спрашивал себя: «Неужели?» Очень было обидно утонуть в безымянном суходоле. Добро бы, ежели б все происходило на реке Кодор или на бур­ном море. «Неужели...» Но поток был очень сердит, а ливень того пуще.

Вдруг драма приняла непредвиденный оборот. Как в кинобоевике. Из чащи моло­деньких елей выскакивает лесничий Нйкуа Джонуа и кричит во всю глотку:

— Посох! Подавай посох!

Кувыркающийся почтальон пытается про­тянуть посох. Лесничий падает наземь и дотя­гивается до посоха.

Секунда... Другая... Третья... Почтальона прибивает к бережку, поросшему травой. Его прочно хватает лесничий. Прямо за шиворот. Как щенка.

— Откуда ты взялся? — смеясь, вопрошает Кан-ипа.

— А сам-то ты куда плывешь?

— С письмом к Антице Бебиа.

— А я обхожу участок.

Пусть поток изливается рычащим водопа­дом! Пусть осколки неба падают на землю! Одна рука в другой! И твердая почва под брюхом! Разве не приспело время пошутить?..

— Чуть не утоп, как в стакане воды,— про­должает смеяться почтальон, мокрый как курица.

Теперь все это — уже мелкое происшест­вие, в котором нет ничего особенного. Это яс­но как день... Особенно ясно почтальону Кан-ипа.

Агудзера, Абхазская АССР.