Фото Олега Нехаева Дед из Усть-Кайтыма

А КОМУ-ТО И ВОЛОСЬЯ ПОВЫДЕРГАЛИ…

Оконфузиться со старожилами ангарцами можно запросто. В их колоритном говоре очень много удивительных слов, отсутствующих в нашем нивелированном лексиконе. Например, «рукотёрник» -- полотенце, «зердело» -- зеркало, «магель» -- утюг, «задергушка» -- оконная занавеска, «мигушка» -- керосиновая лампа, «хмелило» -- водка, «ушкан» -- заяц, а вот «жаба» -- это голод.

Мужа коренные ангарки величают «родимый». А вот если скажут ласково-преласково: «вилюча ты блажница» -- это означает «лживая, скандальная женщина»… Некоторые гости потом сильно жалеют, что общение шло без переводчика, и они не смогли оценить всего многообразия и потайного смысла удивительного ангарского говора. Особенно, когда истинное значение сказанного в их адрес, узнавалось впоследствии.

С ангарцами нужно держать ухо востро. К приезжим они долго приглядываются. И не каждому открываются. Могут и подшутить. И не всегда по-доброму. Это тоже ангарская черта. А иногда случаются языковые кульбиты без всякого умысла.

Как-то с московскими художниками поехал «на натуру» к мысу Поп. Один из них решил поплавать на лодке. С гонором спросил у стоявшего на берегу деда: «Можно!» «Можно, -- отвечает. Но смотри, вот та -- шибко бегуча!» Художник Николай её и взял, как самую быструю. Залихватски отплыл от берега и стал… тонуть. Только ведь дед честно предупредил о её шибкой дырявости. «Бегуча» лодка потому, что в ней вода из всех щелей бежит…

Но и ангарцы впросак попадали. В шестидесятых годах выслали из Москвы в Кежму «женщин лёгкого поведения». Какие же они «лёгкого»! Возмущались ангарские бабы: «Само что ни на есть тяжёлого. Скрозь круговые. Власть обманула нас. Сказали бы сразу, что это б… Мы бы их так и встретили. А то на постой приняли, как лишенок. А они ходячие (развратные. -- О. Н.). Ох, то время и лешаковым было!»

Но с той бедой справились. Кому «волося повыдергали», а кому и ухватом досталось. А вот когда на Ангаре Богучанскую электростанцию начали строить, тут уж все средства оказались бессильны. Настоящая погибель для местного уклада пришла. Почти все деревни оказались на дне будущего моря. Чтобы вырубить лес, пригнали несколько тысяч осужденных. Колонии поселения додумались устраивать прямо в деревнях. Уголовники запросто расхаживали по улицам.

Побежал народ с Ангары вместе со своим реликтовым старорусским наречием. А власть стала разговаривать с ангарцами на новом «советско-казённом» языке. Им говорили: вы теперь живёте «в зоне затопления», «в зоне лесосводки», «в зоне переселения»… Зоной стали называть их родину. И называют так до сих пор. Потому что Богучанскую ГЭС достраивают уже четвёртое десятилетие.

Ангарцев ещё в семидесятых годах категорично предупредили, что новое строительство в деревнях запрещено. Вот тогда и достали они из сундуков старенькое словечко «изнахратили». Вновь оно вошло в активный обиход: изнахратили Ангару, изнахратили народ, изнахратили жизнь… Красноярские диалектологи в одной из своих научных работ об ангарском говоре сделали к нему примечательную пометочку: «экспрессивное, указывает на специфические условия употребления слова, с трудом поддающееся однозначной формулировке».