В путешествиях по таежной Сибири судьба не раз сводила меня с отшельниками, жившими в медвежьих углах. В глухомань они уходили добровольно, покидая мир себе подобных, отказываясь от всех благ цивилизации.Почему?
Прочитал два десятка трудов известных в мире психологов о проблеме одиночества, но ответ так и не отыскался. Никак не сходились выводы ученых с тем, что видел воочию.
Многочисленные исследователи описывают одиночество как болезнь, отражающую наши пороки. Другие, более «снисходительные», называют такое состояние неумением приспосабливаться к жизни. Сходились они в одном: это — беда. И вкус ее горечи ощущают, по данным опросов, подавляющее большинство людей во всем мире.
Моё желание поглубже заняться этой темой, обрело неожиданное продолжение. Написал сценарную заявку на документальный фильм о сибирских отшельниках. А Госкино ухватилось за идею и запустило проект в производство. Так, с моей подачи, в главной «роли» оказался знакомый старовер Петр Харин, который уже два десятилетия живет в одиночестве на берегу Бирюсы.
Деньги на кино выделили солидные. Смета только на одну импортную пленку перевалила за миллион. Было от чего радоваться…
Незадолго до начала экспедиции, повстречался с оператором. Подробно рассказал ему о предстоящих сложностях съемки. О том, что нам предстоит войти в обитель свободного человека. Именно «войти», а не вторгнуться, с нашей рабской психологией потребителей.
Привел для понимания пример… В его ручье Хаинда, камень «ходячий» лежит. Для нас – сущая ерунда, куда он там повернут: пнули ногой и дальше пошли. А для него – звено мироздания. И человек в его понимании – вовсе не «царь природы». Харин, даже, муравьиные тропки, аккуратно обходит. Всё для него имеет значение… Абсолютный слух к жизни… Вот, только, как это показать?!
Оператор согласно закивал и успокоил:
-- Ты, не волнуйся! Не такое снимал. Я то понимаю, о чем ты говоришь… И мужика этого переоденем… И в его хибаре всё переставим, как надо… Такое кино сделаем… -- и начал рассказывать, как он «творил» свои предыдущие фильмы.
Оператора заменили. Хотя у меня не было никаких прав на подобное требование.
Едем. В киногруппе – несколько человек из разных городов России. Но, никто из них не знает, что с собой я везу очень ценный подарок. Верёвку. Обычную верёвку. Для одного удивительного блаженного. Решаю, что познакомлю с ним всех, в самом конце. В виде сюрприза.
Только к вечеру вторых суток добираемся из Красноярска до буреломной тропы, ведущей к реке. А нам еще плыть вверх по Бирюсе...
Двухкилометровый спуск отнимает все силы. Ящики с аппаратурой тяжеленные. Комары и мошка загрызают -- спасу нет. Наверху, после трех «ходок», остался последний груз. Но никто идти за ним уже не хочет и не может. Намучались. С огромным сожалением груз отправляют с машиной обратно. Спрашиваю:
-- Что там было?
-- Водка! – поясняет уставший звукооператор и удивленно добавляет. – Целый ящик… Расскажи кому – не поверят!
Так мы готовились снимать кино.
***