Дом Тычинкина на Загородном пр., ныне № 1. Здесь умер А. А. Дельвиг.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
В течение всей первой четверти XIX века у небольшого дома придворного мундкоха Верта на Миллионной ул. собиралась обычно по субботам толпа нищих 125. Длинной вереницей тянулись они по всей лестнице. Раздача милостыни шла медленно, так как распределявший ее пожилой человек, раздавая на кухне деньги, беседовал подолгу с каждым из нищих, зная многих из них даже по имени. В маленькой кухонке суетилась пожилая стряпуха, пахло борщом и украинским салом. В скромной квартире повсюду расставлены были мольберты, виселиэскизы и незаконченные картины. Это была квартира известного художника Боровиковского и здесь помещалась его мастерская.
Первоначально он жил на Почтамтской ул. в „доме его высокородия и кавалера Львова, в Почтовом стану". Но уже 1798 г. застает Боровиковского на Миллионной, в „доме придворного мундкоха господина Верта" ныне № 12 по ул. Халтурина). Тут когда-то была мастерская художника Лампи; от него она перешла к Боровиковскому, проведшему в доме Верта тридцать лет и пережившему владельцев дома. Однообразно и печально протекала тут жизнь художника. Мало оживления вносили и жившие у Боровиковского ученики, боявшиеся шуткой или смехом потревожить своего учителя. Друзей у него почти не было. Весь день его был посвящен работе. Но не напрасно художник отдал искусству всю жизнь. Его творения и поныне являются непревзойденными образцами портретной живописи.
И эти молодые красавицы с длинными локонами, строгие кавалерственные дамы, надменные сенаторы с обрюзгшими лицами, все они приобретали бессмертие, промелькнув в скромной мастерской художник а на Миллионной. Давно превратившись в прах и пыль, они все еще жили в творениях художника, застыв в своих улыбках, с приветствием на только что, казалось, умолкнувших устах. И эти уста, „шептавшие слова любви и уста, произносившие проклятья крепостному веку, очи, за которые жертвовали жизнью, и грозные очи, пред которымитре- петалн подвластные люди -все это было здесьживое".
В числе их был известный впоследствии художник Венецианов.
Но не изумительная техника и не чарующие переливы красок являются наиболее характерными в творениях Боровиковского. Его портреты всегда выявляют внутренний мир его оригиналов. Однако, во всех его работах есть что-то жутко общее. Боровиковский кажется иногда каким-то „семейным художником", писавшим представителей лишь одной и той же семьи. Так много общего между его портретами и так верно сумел он передать в своих произведениях современную ему эпоху. Но как часто с картин Боровиковского смотрят хитрые и плотоядные лица, улыбаются чувственные губы и смеются циничные глаза. И никогда самые откровенные мемуары современников не расскажут нам об александровской эпохе той правды, которую передал нам в своих портретах великий художник.
Но всякий, кто внимательно всматривался в творения Боровиковского, знает, как, к концу его жизни, стал гаснуть этот замечательный талант. Его нелюдимость и постоянное одиночество сблизили его с мистическим и хлыстовским кружком известной Татариновой. Он стал писать для своих новых собратьев иконы и распятия, пред которыми те били по пять тысяч поклонов. Но как далеки были теперь эти произведения художника от творчества его прежних лет. И злой рок мистики, погубивший четверть века спустя гениального русского сатирика, погубил теперь величайшего русского живописца.—Боровиковский стал суеверен, целыми днями молился и ходил на хлыстовские радения в Михайловский замок. Там он пророчествовал, становился перед Татариновой на колени и целовал ее руки. А вернувшись домой, „приходил в сокрушение", плакал, давал обет уйти в монастырь. А к ночи пил.
Он скоро умер тут, на Миллионной, и смерть его прошла незамеченной.
Тут же на Миллионной, ныне ул. Халтурина, против дома Верта, где столько лет жил Боровиковский, до нашего времени сохранился небольшой четырехэтажный дом № 9, украшенный балконами, с великолепными старинными решетками.
В течение четверти столетия, с конца XVIIIвека, домом этим владел известный композитор Бортнянский, директор, придворной капеллы, занимавший тут весь бель-этаж. Это был, человек чрезвычайно образованный, долго учившийся заграницей и еще в Италии проявивший свой большой талант. Отличаясь художественным вкусом, он собрал у себя в доме великолепную картинную галлерею. Стремлением к „прекрасному и совершенному" проникнуты и музыкальные произведения Бортнянского. Знаменитая Каталани признавалась, что прекраснее она никогда ничего не слышала. Композитор был чрезвычайно любим своими певчими, „почитавшими Бортнянского отцом". Почувствовав, в один из последних дней сентября 1825 г., приближение смерти, он вызвал своих певчих сюда, в свой дом на Миллионной. Они окружили его постель и запели любимый, им же сочиненный концерт „Всякую прискорбна еси, душе моя". И с последними звуками концерта, сердце Бортнянского перестало биться
Недалеко от дома, где скончался композитор, в небольшом Мошковом пер., ведущем к набережной, в скромном доме гофмаршала Ланского, жил в 20—30-х годах кн. 3. Ф. Одоевский, разносторонне образованный человек, даровитый писатель, тонкий музыкант. Враг предрассудков и честолюбия, „брат всякого человека", Одоевкий не любил ни света, ни своего титула (он был последним представителем рода кн. Одоевских). Женившись на Ольге Степановне Ланской 127, он поселился в Мошковом пер., в доме тещи, „на чердаке", как называл его квартиру Плетнев 128. Действительно, занимаемый им скромный флигель, с подъездом с Мошкова, состоял всего из нескольких комнаток. Две маленькие внизу служили для приема гостей. Наверху помещался кабинет князя, наполненный книгами *
* Одоевскому принадлежит выражение — библиотека - великое кладбище человеческих мыслей".
Здесь у своего письменного стола он проводил целые дни и так же, как у Гофмана, на его коленях неизменно сидел черный кот—„KaterMurr". Он отличался, вероятно, от своего, ученого собрата лишь тем, что не умел читать книг из библиотеки, своего хозяина.
„Когда я первый раз был у Одоевского,—рассказывал современник,—он произвел на меня сильное впечатление. Его привлекательная, симпатическая наружность, таинственный тон, с которым говорил он обо всем на свете, беспокойство в движениях человека, озабоченного чем-то серьезным, выражение лица, постоянно задумчивое, размышляющее,—все это не могло не подействовать на меня. Прибавьте к этому оригинальную обстановку кабинета, уставленного необыкновенными столами, с этажерками и с таинственными ящичками и углублениями; книги на стенах, на столах, на диванах, на полу, на окнах—и притом в старинных пергаментных переплетах, с писаными ярлычками на задках... различные черепа, какие-то необыкновенной формы стклянки и химические реторты *.
* Одоевский был большим любителем химии и по составленным им специальным рецептам, угощал на своих обедах такими соусами, что В. Сологуб, через сорок лет, не мог вспомнить их без отвращения.
Меня поразил даже самый костюм Одоевского: черный, шелковый, вострый колпак на голове и такой же, длинный до пят, сюртук — делали его похожим на какого-нибудь средневекового астролога или алхимика".
Раз в неделю, по субботам, у Одоевского собирались гости. Бывали тут и важные сановники в расшитых мундирах, а также и представители литературы и науки. Тут читал свои басни Крылов и играл на виолончели Виельгорский. Здесь запросто бывал и Пушкин, добрый знакомый хозяина дома, сочинивший тут в декабре 1836 г., вместе с Вяземским, Жуковским и Виельгорским, известный канон в честь М. Глинки:
Веселися Русь! Наш Глинка—
Уж не Глинка, уж не Глинка, а фарфор.
Бывала у Одоевских и жена поэта—Наталья Николаевна Пушкина. Ее встретил здесь однажды В. В. Ленц, оставивший весьма любопытное описание этой встречи: „Однажды вечером, в ноябре 1833 г., я пришел к Одоевскому слишком рано. Княгиня была одна и величественно восседала перед своим самоваром; разговор не клеился. Вдруг—никогда этого не забуду— входит дама, стройная, как пальма, в платье из черного атласа, доходящем до горла (в то время был придворный траур). Это была жена Пушкина, первая красавица того времени. Такого роста, такой осанки я никогда не видывал... Благородные, античные черты ее лица напоминали мне Евтерпу Луврского Музея, с которой я хорошо был знаком. Князь Григорий (Волконский) подошед ко мне, шепнул на ухо: „Не годится слишком на нее засматриваться" 129.
Одоевский жил в доме Ланских до начала 40-х годов переехав отсюда на Фонтанку, к Аничкову мосту, в дом Долгорукова а потом на Литейный, в дом Шлиппенбаха (где жил впоследствии Некрасов). Там попрежнему у него собирались друзья, искавшие общества этого просвещенного человека, когда-то доброго знакомого Пушкина и Грибоедова. Недаром из далекой ссылки писал ему Кюхельбекер в 1845 г.: „Тебе и Грибоедов и Пушкин и я завещали все наше лучшее; ты перед потомством и отечеством представитель нашего времени, нашего бескорыстного стремления к художеству, красоте и к истине безусловной. Будь счастливее нас".
Одоевский действительно был счастливее своих друзей, дожив до момента крестьянских реформ. С живейшей радостью встретил он осуществление своей, когда-то казавшейся несбыточной, мечты. А когда в середине 60-х годов ретроградное дворянство пожелало повернуть назад колесо истории, Одоевский открыто восстал против его требований, вызвав яростный протест тогдашних крепостнических кругов. Но Одоевский „всю жизнь боролся против неправды и не мог молчать, и слова его, как
всегда, звучали глубокой искренностью". Не напрасно сказал он как-то: „Перо пишет плохо, если в чернильницу не прибавить хотя бы несколько капель собственной крови".
Вблизи дома Ланского, где жил Одоевский, по другую сторону ул. Халтурина, под № 26 стоит большой трехэтажный дом, сооруженный известным зодчим Луиджи Руска 131. Здесь, как обычно это делал Руска, ярко подчеркнута коринфской колоннадой центральная часть здания. Однако, некоторая сухость пропорций, отсутствие фронтона и последовавшее недавно изменение карниза придают зданию несколько скучный и ординарный вид. Памятник пышных построек XVIII века простоял нетронутым свыше ста лет. Когда же он в 1914 г. перешел к вел. кн. Андрею Владимировичу, предприимчивый владелец решил снести и здание и выстроить на его месте доходный дом. Новая постройка была уже утверждена городской управой по проекту архитектора Алексеева и лишь вспыхнувшая война и разразившийся строительный кризис предотвратили гибель здания .
Этот участок принадлежал в конце XVIII века Пажескому корпусу. Следующим владельцем его, в первые годы XIX века, явилась вдова доктора Эбелинг.
* Это здание уцелело, следовательно, случайно. А сколько погибло интересных и ценных памятников архитектуры лишь по недомыслию, а иногда преступной алчности „августейших особ" и представителей виднейшей русской аристократии. Вспомним варваскую переделку при Александре III Аничкова дворца и уничтожение при Николае II блестящей отделки царскосельского александровского дворца, работы Кваренги. Вспомним постройку этнографического музея, так исказившего благородные пропорции россиева Михайловского дворца. А рааве не приходят на память бессмысленное уничтожение Строгановыми очаровательной дачи, выстроенной когда- то для их же предков на Черной речке Воронихиным, полная переделка нарышкинского дома на Фонтанке и застройка Шереметевыми своего прекрасного старого сада на Литейном пр. Характерно, что старик Шереметев противился этой застройке, но на ней настояло молодое поколение, желавшее даже выстроить, в саду театр на 1500 человек.—И. Лансере. „Фонтанный дом". Записки Гос. Русского музея. 1928 г., т. I, стр. 79.
Осенью 1825 г., после своей женитьбы на С, М. Салтыковой, здесь нанял квартиру Дельвиг. 30 сентября он сообщил своей невесте: „С помощью Амальи Ивановны я квартиру нашел, и прекрасную. Красить нечего, она чиста, как игрушечка и в ней будет стыдно не жить опрятно. Она на большой Миллионной, в доме г-жи Эбелинг, в третьем этаже 132. Вскоре Софья Дельвиг писала одной своей приятельнице: „У нас очаровательная квартира, небольшая, но удобная; веселая и красиво омеблированная. Я не дождусь, когда буду в ней с моим Антошей, моим ангелом-хранителем". Однако Дельвиги, как сказано выше, прожили на Миллионной недолго, переехав в сентябре 1826 г. на Загородный проспект 133.
В 30-х годах дом Эбелинг перешел к прославленному русскому хирургу первой половины XIX века, известному лейб-медику Арендту. Этот „баснословно счастливый оператор" имел грандиозную практику в городе, как среди богатых, так и между бедными, часто снабжая последних даже лекарствами. Рано утром отъезжала здесь от подъезда карета и доставляла его домой лишь поздним вечером. Характерную фигуру Арендта, в форменном сюртуке, с Владимиром на шее, можно было тогда встретить у постели каждого тяжело больного в Петербурге. Она подолгу склонялась и над раненым Пушкиным, когда Арендт принял на себя главное руководство его лечением, Но, как гласит документ— „Г-н Пушкин при всех пособиях, оказываемых ему Его Пр-м господином лейб-медиком Арендтом, находится в опасности жизни". И все искусство знаменитого Арендта тут оказалось бессильным...
Рядом, в соседнем доме перчаточного мастера Деринга, жил один старик, с которым всегда чрезвычайно почтительно раскланивался Дельвиг.
С тростью атого дельвиговского соседа весьма близко были знакомы все окрестные мальчишки, с большим трспетом поэтому ожидавшие всегда его приближения. Старик часто лишь поздней ночью возвращался к себе домой и если ему не отворяли быстро дверей, он поднимал невероятный шум, неистово стуча своей палкой в ворота. Он был одет обычно в меховой архалук. Высокие, туго накрахмаленные воротнички на половину закрывали его алые щеки. Сердитые глаза вечно горели каким-то необычайным огнем. Длинный горбатый нос, острый выдающийся вперед подбородок и темные волосы, выдавали его южное, должно быть, франузское происхождение, Он имел привычку, при ходьбе, совершенно необычно выворачивать ноги, отбрасывая их в сторону. При этом ею еще постоянно с ног до головы передергивало. Прохожие, при виде старика, всегда боязливо сторонились, принимая его, если не за помешанного, то во всяком случае за больного пляской св. Вита. А он, быстро несясь по улице, вскрикивал поминутно: „Canaille! ah, canaille!"
„Малый,—спросил раз один купец у высунувшегося напротив из дверей приказчика,—что это за образина?"—„Да это известный балетчик, француз Дидло,—ответил приказчик.— Они по субботам сами забирают у нас одеколонскую воду".
Фасад переделывающегося в настоящее время на ул. Халтурина четырехэтажного дома под № 30, украшенный в центре крупными окнами, вероятно, мог быть разрешен своим строителем более удачно. Во всяком случае, здесь не приходится жалеть стоявшего тут, до переделок, небольшого двухэтажного домика, совсем не отличавшегося какими-либо архитектурными достоинствами. Его, однако, нельзя обойти молчанием при обозрении улицы, так как в этом скромном доме долгое время жила когда-то знаменитая Авдотья Голицына, прозванная „PrincesseNocturne", „Княгиня Полночь".
Дочь сенатора Измайлова, выданная замуж за ограниченного и неинтересного кн. Голицына, она оставила вскоре мужа и, купив около 1809 г. у подполковника Семеновского полка И. Л. Альбрехта его особняк на Миллионной, зажила тут отдельным домом
Свое прозвание она получила от привычки превращать день в ночь и принимать своих гостей только по ночам.— Это было следствием предсказания цыганки, что княгиня умрет ночью.
Дом Голицыной на Миллионной, артистически украшенный кистью и резцом лучших русских худож-
ников, славился по всему городу. Все было тут „изящно, но строго". Тут на Миллионной собиралось тогда по ночам все, что было интересного и образованного в Петербурге. Здесь бывали Карамзин, Жуковский и Вяземский. Молодой Пушкин уплатил также дань увлечения красавицей (ее прекрасный портрет оставил известный художник Реберн) и в 1817 г., как сообщал Карамзин, был „смертельно влюблен в Пифию (Голицына носила и такое прозвание) и теперь проводит у нее вечера: лжет от любви, сердится от любви, только еще не пишет от любви". Но скоро уже Пушкин писал:
...Отечество почти я ненавидел, Но я вчера Голицыну увидел— И примирен с отечеством моим.
Однако, княгиня была старше поэта почти на 20 лет, и эту дань „обворожительной, как свобода", красавице восемнадцатилетний Пушкин платил, конечно, недолго.—Но с уходом Пушкина салон Голицыной не опустел. Другие, более верные поклонники, продолжали наполнять его. Явились и новые друзья. Здесь вскоре Александр Тургенев слушал впервые чтение Грибоедовым его бессмертной комедии.—Но, помимо литературы, хозяйка дома очень любила высшую математику и философию и вела о них со своими друзьями нескончаемые беседы. Считая себя большим знатоком этих вопросов, она печатала даже свои „научные труды". Однако, в ученом мире эти сочинения княгини вызывали одни лишь улыбки.
Дом Гурьева на 7-й линии Васильевского острова, ныне № 18. Здесь жили декабристы Бестужевы. Архив Лен. Отд. ком. хозяйства. Здание не существует.
Так шли годы, Александра I сменил Николай. Многое изменилось тогда и Петербурге. Однако ночные собрания у Голицыной продолжались. Но эти постоянные вечерние съезды не могли, наконец, не обратить на себя внимания III Отделения, всюду видевшего, после декабрьского восстания, заговорщиков. И тогда для наблюдения за домом Голицыной был приставлен специальный секретный агент. Об ее образе жизни он так сообщал по начальству: „Княгиня Голицына, жительствующая в своем собственном доме, что в Большой Миллионной, которая, как уже по известности, имеет обыкновение спать день, а ночью заниматься компаниями, и такое употребление времени относится к большому подозрению, ибо бывают в сие время особенные занятия какими-то тайными делами".
Но агенты Бенкендорфа не помешали Голицыной приглашать своих друзей и ее собрания продолжались.Так прошли годы. В Персии был убит Грибоедов, пуля Дантеса не пощадила Пушкина, погиб на дуэли Лермонтов. А собрания на Миллионной все не прекращались и у голицынского подъезда попрежнему по вечерам стояли кареты. Ее средство—не спать ночью—оказалось, значит, верным— смерть все не приходила, время забыло о ней.
Наконец, когда Голицыной наступил уже восьмидесятый год, „пришла та, которой с юных лет так боялась princesseMinuit, пришла смерть. Но когда она переступила порог голицынского дома, она сама устрашилась своей добычи. Смерть увидела перед собой разодетую в яркие цвета отвратительную, безобразную старуху." Кто бы узнал в ней прежнюю красавицу, некогда „Lа belledenuit!".
Рядом с бывшим домом Голицыной на ул. Халтурина, ранее Миллионной, на углу Зимней канавки, возвышается четырехэтажный дом. Значительно пострадавший в годы разрухи, он недавно совершенно восстановлен.
Здание это по Миллионной и Зимней канавке имело первоначально лишь три этажа. В 1833 г. чьей-то уверенной рукой дом был переделан и над ним надстроили четвертый этаж. Впоследствии надстроили и корпус по Мойке.
В конце XVIII века дом этот принадлежал надворной советнице Дуроп. Следующим его владельцем явился известный масон кн. И. А. Гагарин. Поклонник искусства, учредитель Общества поощрения художеств, большой театрал, он увлекся знаменитой трагической актрисой Семеновой. Прожив с ней неразлучно 15 лет, Гагарин имел от нее сына и трех дочерей, носивших имена Стародубских. Семенова долго не соглашалась выйти замуж за Гагарина, опасаясь, что титул княгини заставит ее расстаться со сценой. Только в 1828 г. она стала Гагариной. Ряд лет жизни великой артистки в Петербурге связан с этим домом, так ярко вызывающим в нас ее величественный образ.
Необычайна судьба этой женщины. Мать ее, по имени Дарья, была крепостной крестьянкой одного смоленского помещика. Вместе с другим дворовым человеком, Семеном, она была отослана помещиком в Петербург, к учителю кадетского корпуса Жданову. Это был подарок за воспитание сына. Вскоре новый владелец выдал ее замуж за Семена, Это произошло как раз, когда она готовилась стать матерью ребенка, отцом которого являлся сам Жда
нов. Родившаяся дочь, названная Катериной, была вскоре отдана в театральную школу. — Это и была будущая „Семенова большая", „Семенова - Трагедия".
Высокая, стройная красавица с синими глазами и черными, как смоль, волосами, она производила чарующее впечатление. Попеременно — Федра, Клитемнестра, Медея —она казалась моделью изваяния древнего скульптора. „Какой голос! Какое чувство! Какой огонь! —восклицал актер Шушерин. Стоя на коленях надо было смотреть ее". В Москве она однажды с таким чувством бросилась на сцене к трупу Танкреда, что „все зрители были в ужасе и невольно приподнялись с своих мест". Пушкин верно сказал, что „говоря об русской трагедии, говоришь о Семеновой — и, может, быть только о ней". Когда артистка сошла уже со сцены и жила в Москве, великий поэт поднес ей своего „Бориса Годунова" с надписью: „Княгине Екатерине Семеновне Гагариной от Пушкина, Семеновой — от сочинителя".
Соперница Жорж и Рашель, Семенова еще в расцвете своих сил оставила сцену. Ее гордость и тщеславие не могли примириться с наступившим охлаждением публики, с уменьшением триумфов. Великая актриса, дебюты которой на сцене вызывали когда-то трепет и восхищение, на закате своих дней была забыта. Смерть ее прошла незамеченной. Приехав в Петербург по делам своей дочери, она скончалась здесь в 1849 г. в третьем этаже углового дома у Обухова моста, в небольшой скромной квартире.
Муж артистки, при жизни своей, продал этот свой дом на Миллионной ул., дачу на Аптекарском островеи обширную подмосковную, передав все полученные деньги жене. Где сохранялись они, были ли положены в банк или, по тем временам, в ломбард, осталось неизвестным. Но ни завещания, ни денег, ни квитанций нигде не нашли. 136 Все исчезло, как , бесследно исчезла с театральной сцены сама великая артистка, не оставившая после себя ни школы, ни достойных преемников. Яркой кометой осветила она русскую сцену и, как комета, внезапно исчезла.
Дальше но каналу, на углу Инженерной ул., возвышается новое здание филиала Русского Музея, так называемый „Дворец искусств". Когда-то на этом участке, еще в екатерининское царствование, стоял дом садовых служителей 142. При Александре I, в дни господства религиозно - мистических настроений, стоявшее тут здание было передано Библейскому обществу, ставившему себе задачей распространение среди народа библии 143. Однако Николай I, опасаясь широко развившейся деятельности общества, основавшего 289 своих отделений, закрыл его, вскоре по своем вступлении па престол144. Дом Библейского общества перешел тогда в казну и здесь разместилась типография Собственной е. в. канцелярии 145. Сюда в казенную квартиру въехал вскоре управляющий типографией М. Л. Яковлев, товарищ юности Пушкина. Это был известный „лицейский староста", восторженный хранитель школьных преданий и устроитель лицейских собраний—„годовщин 19 октября", связанных с днем основания лицея. Яковлев был очень любим своими товарищами за свой веселый нрав и всякие затеи, заслужив прозвание „паяса". У него тут постоянно собиралисьдрузья, играл М. И. Глинка, пела звучная скрипка самого хозяина.
Когда наступил 1836 г., с его 25-летием со дня основания лицея, решено было, по примеру прежних лет, торжественно отпраздновать этот день в „лицейском подворье" у Яковлева, на Екатерининском канале.
19 октября 1836 г. у Яковлева днем стали собираться лицейские первокурсники. Сначала было шумно; шутили, выпили процветание лицея, здоровье отсутствующих товарищей. Но когда вспомнили Кюхельбекера, томившегося на поселении в Сибири, шутки смолкли. Все задумались.
Пушкин был мрачен, какие-то смутные, тяжелые предчувствии волновали его. К нему приступили с просьбой прочесть стихи. Он вынул из кармана сложенный лист, долго его не раскрывал, наконец, стал читать. И тут зазвучали прекрасные слова:
Была пора: наш праздник молодой
Сиял, шумел и розами венчался,
И с песнями бокалов звон мешался,
И тесною сидели мы толпой...
Теперь не то: разгульный праздник наш
С приходом лет, как мы перебесился:
Он присмирел, утих, остепенился,
Стал глуше звон его заздравных чаш,
Меж нами речь не так игриво льется,
Просторнее, грустнее мы сидим,
И реже смех средь песен раздается,
И чаще мы вздыхаем и молчим...
Но при первых же словах его грустной элегии, слезы полились из глаз поэта. Он опустил бумагу на стол и, отойдя в темный угол, бросился на диван. Элегия оборвалась, голос Пушкина смолк.
А через три месяца, уста, которые могли бы сказать еще так много, умолкли навсегда. И лицейский товарищ Матюшкин писал Яковлеву: „Пушкин убит. Яковлев, как ты это допустил — у какого подлеца поднялась на него рука! Яковлев, Яковлев, как ты мог это допустить? Наш круг редеет, пора и нам убираться".
ПРИМЕЧАНИЯ.
1. П. П. Вяземский. Сочинения СПБ., стр. 489- — См.
также Указатель Петербурга С. Адлера на 1823 г,
2. П. Щегол ев, Пушкин и мужики. 1928 г., стр. 160.
3. Пушкарев. Путеводитель по Петербургу. СПБ. 1843 г., стр. 74.
4. Однако, в объявлении о сдаче в этом доме бель-этажа в 1839 г. квартира показана состоящей из 5 комнат.— „СПБ. Ведомости" от 5 октября и 7 ноября 1839 г.
5. Общий морской список. 1890 г., IV. стр. 88.
6. История Правительствующего Сената. СПБ. 1911 г.,
V. стр. 154.
7. К. Н и с т р е м. Адрес календарь СПБ. жителей. СПБ.
1844 г., т. II, стр. 40. „Росси, Карл Ив., кол.coв.", показан проживающим „по Фонтанке, IIIАдмнр. ч., 4 кварт., близ Калинкина моста, дом Трофимова, № 160",
8. К. Росси родился в Неаполе 18 декабря 1775 г.—
V. Suboff. Carlo di Giovanni Rossi. Eln Beitrag iur Ge- ichichte der Auflosung des petersburger Empire. St. P. 1913, s. 7.
9. H. Врангель. Русский музей Александра III. СПБ.
1904 г., т. I, стр. XIII.
10. Переписка Грота с Плетневым. СПБ. т. II, стр. 693; „Черновые заметки П. Анненкова о Пушкине", Б. Модзалевский. Пушкин. Лгр. 1929 г., стр. 200.
11. Наша Старина. 1917 г., I. стр. 28; Н. Л е р н е р. Рас
сказы о Пушкине. Л 1929 г.. стр. 86.
12. Таковы сведения о Стройновском, сообщаемые племянником его жены '„Исторический Вестник". 1881 г., XI, стр. 560). Однако, согласно списку сенаторов (История Правительствующего Сената. СГ1Б, 1911 г., т. V, стр. 151) Стройновский умер 12 ноября '834 г. Документы же архива городской управы свидетельствуют лишь, что Стройновский владел этим домом на Фонтанке в 1822 г. В 1827 г.
дом этот значится уже принадлежащим тит.советнику Смирнову. Последний приобрел его от некоего поручика Воробьева, к которому дом этот перешел от Стройновского. Надо, в таком случае, думать, что, продав свой особняк, Стройновский приобрел себе в Петербурге новый дом, но где стоял он об этом не сохранилось сведений. Во всяком случае Стройновский владел еще этим домом в 1825 г.—Так, из этого собственного дома отъезжал в июне месяце заграницу „тайный советник Стройновский с супругой, дочерью и сестрою жены х своей Татьяною Александровной, дочерью генерал-лейтенанта Буткевича."—„СГіБ. Ведомости". 1825 г., стр. 576.
13. В 1806 г. здесь стояло двухэтажное здание; в 1827 г. над ним надстроили третий этаж.
14. Е. А. Зуровой принадлежал также в это время небольшой дом в конце Б. Морской, в котором жил одно время известный гр. Киселев.
15. В. Курбатов. Петербург. 1913 г., стр. 512,—Автор,
однако, ошибочно указывает там №№ 99, 101 и 103.
16. Помимо жилых домов на Фонтанке, Полторацкая владела там же торговыми банями и водочным заводом. На Охте ей принадлежали костеобжигательный завод и мельница. „СПБ. Ведомости". 1826 г., стр. 257 и 1828 г., стр. 644.
17. Записки Д. Мертваго. М. 1867 г., стр. 296; „Русский
Вестник". 1857 г., стр. 130.
18. П. Н. Полевому остался в точности неизвестен дом Оленина в Петербурге. В „Истории русской словесности" под видом „оленинского дома на Фонтанке" воспроизведен неправильно снимок с дома в № 8) по Фонтанке.
19. „Русский Архив". 1869 г., стр. 306.
20. К. Батюшков. Сочинения. СПБ. 1887, т. III, стр. 294.
21. „СПБ. Ведомости". 1816 г.. стр. 330.—Известный портрет Пушкина исполнен Кипренским, по преданию, в доме Шереметева, стоящем тут же на Фонтанке, по другую сторону реки.
22. Там же. 1815 г., стр. 1084.
23. „Русский Архив". 1870 г., стр. 1683.
24. „СПБ. Ведомости". 1827 г., стр. 235. Дальнейшую историю дома Муравьевых см. в моей статье—„Дом Муравьевых на Фонтанке" в сборнике „Старина и искусство", издав
ном Обществом „Старый Петербург—Новый Ленинград" Лгр. 1928 г., №1.
25. П. С т о л п я н с к н й. Санкт-Питер-Бурх, ныне Ленинград. Лгр. 1927 г., стр. 190.
26. „Русская Старина". 1881 г., III стр. 522.
27. А. Беляев. Воспоминания декабриста. СПБ. 1882 г.,
стр. 204; А. И. Одоевский. Сочинения. СПБ. 1893 г., стр. 4.
28. П. А. Вяземский. Сочинения, т. VIII, стр. 185.
29.Голос Минувшего. 1917 г., ХІ-ХII, стр. 163.
30. „Исторический Вестник". 1911 г., II, стр. 570.
31. Дом переделывается Голицыным также в 1820 г.—„РусскийАрхив". 1902 г.,-XI. стр. 375.
32. Исторический очерк церкви Троицы. СПБ. 1912 г., стр. 4.
33. „Русский Архив". 1879 г. II, стр. 247.
34. Фасад этого дома совершенно справедливо был помещенв „Сборнике планов, фасадов и разрезов примечательных зданий СПБ". 1826 г., л. 79.—В 1 41 г. дом Мижуева был приобретен у его наследников СПБ. Управой Благочиния,— „Северная Пчела" от 8 августа 1841 г.
35. Воспоминания В. А. Сологуба. СПБ. 1887 г., стр. 1.
36. „Русская Старина". 1874 г., т. XI, стр. 698.
37. Фасад мижуевского дома на Моховой ул. переделан в 1864 г.
38. Я. Грот и Пекарский. Письма Н. М. Карамзина
к И. И. Дмитриеву. СПБ. 1866 г., стр. 363.
39. Письма Н. Карамзина к А. Малиновскому. М. 1860 г.стр. 71.
40. Щукинский сборник, вып. VIII, стр. 283.
41. М. Погодин. Н. М. Карамзин. М. 1866 г., стр. 313 и 469.
42. Остафьевский архив, т. 111, стр. 19.
43. „Русский Архив". 1895 г., V, стр. 112; Письма Пушкина
к Е. М. Хитрово. Лгр. 1927 г., стр. 7. Здесь же, в доме Мижуева, вместе с матерью, жила дочь Э. Хитрово, Е. Ф. Тизенгаузен.—„СПБ Ведомости". 1830 г., стр 2659!
44. Воспоминания В. А. Сологуба. СПБ. 1887 г., стр. 132.
45. Покупка дома обошлась в 54 тыс. руб.—Сообщено
П. Н. Столпянским.
46. Сборник Исторического Общества, т. XXVII, стр. 349. Но этосовсем не указываемый там, с ссылкой на „Описание Петербурга" Георги, воронцовский дворец. Тот cтоял же противоположной стороне Моховой ул.
47. „Его превосходительству егермейстеру фон-Полману" принадлежал в Петербурге дом по Морской ул. - „СПБ. Ведомости" от 8 июня 1770 г,
48. „Камергер Рибопьер за дурные поступки выключается из службы". Указ Сенату от 5 марта 1801 г. „Сенатский Архив", т. 1, стр. 720.
49. Дом принадлежал им уже в 1819 г, —Историк о-статистичсские сведения о СПБ. епархии, т. VII, стр. 390. 50 К. Б о л ь щ ев а. К истории мальцовского стекольного производства. Временник отдела изобразительного искусства Гос. Инст, Ист. Искусства. 1927 г., стр. 198. —О Мальцевых см.: „Исторический Вестник", 1897 г., XI, стр. 534-555 и „Старина и Новизна", т. VII. стр. 190 — 91.
51. „Исторический Вестник". 1888 г., XI, стр. 313. Относящаяся к тому же январю 1835 г. запись П. А. Осиновой о месяцеслове гласит: „Пушкины на Моховой, в доме Кленберха".—„Пушкин и его современники", вып І,стр, 144, Где стоял, в точности, дом Кленберга—неизвестно. Также остается, к сожалению, не установленным точное местоположение дома Марии Алексеевны Ганнибал в Преображенском полку, как и ее квартиры в Измайловском полку, где в последние годы XVIII века жил в Петербурге, у своей тещи, вскоре после женитьбы на Надежде Осиповне, Сергей Львович Пушкин.—„Москвитянин". 1852 г., № 24, стр. 23.
52. И. Ш л я п к и н. Из неизданных бумаг А. С. Пушкина.
СПБ. 1908 г., стр. 203; письма А. С. Пушкина к Нат. Ник. Пушкиной о г 8 и 21 октября 1833 г.; „Исторический Вестник". 1S88 г, X, стр. 40.
53. П. Столпянский. Петербургские квартиры Пушкина.
„Новое Время" от 29 января 1912 г.
54. А. Грен в „Воспоминаниях о Пушкине" сообщает, что он жил тогда у Летнего сада, в доме г-жи Оливей.—„Современник", 1838 г., т. II, стр. 36; Анненков указывает местожительством Пушкина в 1835 г. дом Оливиера у Летнего сада. Материалы для биографии А. С, Пушкина. СПБ. 1855 г., стр. 21.
55. Список генералам, штаб и обер-офицерам Российской армии. СПБ. 1831 г , стр. '-25; Месяцеслов и общий штат Российской империи на 1833 г., ч. I, стр. 237.
56. Петербургский Некрополь- СПБ. 1912 г,, т. III, стр. 305,
57. СПБ. Ведомости" от 3 мая 1832 г.
58. „Красная Нива". 1929 г., № 24.
59. Объявление об отъезде из баташевского дома В, Ф, Вяземской с детьми помещено в „СПБ. Ведомостях" 5 августа 1834 г., а о П. Вяземском—от 14 того же августа.— В середине 30 х годов в доме Баташева на Гагаринской наб. жил известный Николай Иванович Кривцов.
60. При разделе имущества Баташева, после его смерти, между его наследниками, возникли обычные споры. Небезинтересно, что „доверенным лицом одного из наследников, отставного коллеж, регистратора Ивана Баташева, выступил лейб-гвардии Конно-гренадерского полка капитан Иван Васильевич Шервуд-Верный. „СПБ. Ведомости". 1833 г., стр. 7070.
61. „СПБ. Ведомости" от 4 сентября 1823 г.
62. „Русский Архив". 1872 г., стр. 201.
63. „Пушкин и его современники". Вып. XXXVII, стр. 1.
64. „Русская Старина". 1904 г., II, стр. 231.
65. Впоследствии Карамзина занимала с детьми второй и третий этаж дома.—„Исторический Вестник". 1888 г„ X, стр. 100.
66. Воспоминания А Ф. Тютчевой. М. 1928 г., стр. 72.
67. Переписка Грога с Плетневым, т. 1, стр. 165 и 647,
68. „Дело". 1871 г., IV, сто. 164.
69. В доме Хвостова в 1840 г. жила Е. А. Арсеньева, бабушка Лермонтова.
70. К. Касьянов. Наши чудодеи. СПБ. 1875 г., стр. 10;
„Русская Старина". 1875 г.. XIII. стр. 396; „Русский Вестник". 1871 г., IX. стр. 259-61.
71. В числе Отъезжающих заграницу в 1800 г. значится: „Петр Абрамович Ганнибал, генерал-майор, живет о Сергиевской ул., в собственном доме".—СПБ. Ведомости" от 24 января 1800 г.
72. М. Кор ф. Жизнь М. Сперанского, т, I, стр. 276.
73. Переговоры о продаже дома Дубенскому велись несколько лет,— „В память М- М. Сперанского". СПБ. 1872 г., стр. 4.
74. „Исторический Вестник". 1885 г., VI, стр. 560 и 1908 г„ И,
стр. 459; „Русская Старика". 1894 г., стр. 21; „Воспоминания" А И. Дельвига. М 1912 г., стр. 81.
75. Алымова умерла в холерную эпидемию 1811 г. (Петербургский Некрополь. СПБ, 1912 г, стр. 45) и дом ее перешел к детям,— „наследникам тит. советницы Алымовой". Их было 9 человек и один из них, путей сообщения корпуса инженеров поручик Алымов, оставил хранящийся до настоящего времени в архиве план участка 1832 г.— См. также - Л о б а н о в-Ростовский. Русская родословная книга, т. 1, стр. 10.
76. Декабрист Д. Завалишин в своих „Записках" сообщает, что Вадковский как-то расстроил свадьбу дочери Александра I, от знаменитой М А. Нарышкиной, с известным богачем Шереметевым.—„Записки". 1905 г., стр. 214.
77. И. Шляпкин, Из неизданных бумаг А. С. Пушкина,
СПБ.. 1903 г., стр. 171.
78. „СПБ. Ведомости". 1823 г., стр. 717 и CDCXи 1823 г., стр. DXXXV.
79. На дворе алымовского дома долгое время хранилась статуя Екатерины II, привезенная из имения Гончаровых.
80. Журнал „Зодчий", издавая в 1878 г., чертежи нового здания (г. VII, л.л. 14 — 17), сообщал, что „это один из первых, если не единственный, каменный дом, фасад коего скомпанован в русском стиле",—Поклонник творчества Богомолова В. В. Стасов горячо расхваливал этот дом в некрлоге архитектора, помещенном в „Вестнике изящных искусств" за 1887 г. (вып I, стр. 82, где воспроизведен снимок здания).—См. также „Вестник Европы". 1883 г., стр. 451.
81. Е, Карпович. Замечательные и загадочные личности. СПБ. 1884 г., стр. 504; „Исторический Вестник", 1838 г.. V, стр. 256.
82- Записки Е. А. Сушковой Л. 1928 г., стр. 180.
83. „СПБ. Ведомости". 1815 г., № 103.
84. Некоторые переделки булатовского дома относятся
к 1846—47 годам.
85. Стоящий близ церкви надгробный памятник Булатова, уже реставрированный в 1886 г., ныне снова значительно наклонился и угрожает падением. Это чуть ли не единственный уцелевший до нашего времени, надгробный памятник, декабриста в Ленинграде.
86. См. Б- М о д з а л е в с к и й. Роман декабриста Каховского. Лгр. 1926 г.
87. К 1839 г. Дом Кувшинникова перешел во владение СПБ. городского головы, первостатейного купца Алферовского.
83- С. Сухонин. Дела III Отделения об А. С. Пушкине. СП5. 1906 г., стр. 43.
89. Воспоминания Фонтона, Лейпциг. 1862 г., стр. 25.
90. Русская поэзия XIX века. Academ'a, Лгр. 1929 г., стр. 109. 11. Когда Дельвиг с женой уехал на некоторое время в Харьков, А Керн, с отцом и сестрою, переехала на их квартиpy. По отъезде своих родных, Керн поселилась в небольшой квартире, в том же доме Кувшиникова, во дворе.— Л. Майков. Пушкин. СПБ. 1899 г., стр 253; „Пушкин я его современники", вып. V, стр. 142.
92. А. Дельвиг. Мои воспоминания. М- 1912 г., т. I, стр. 77.
93. „Зодчий". 1917 г., № 19 —20.
91. П. А. В я з емский. Сочинения, т. VIII, стр. 238.
95. И. Щеглов. Новое о Пушкине. СПБ. 1902 г., стр.2.—
По сообщению В. В. Малкочи, первый этаж в этом доме был каменный, второй—деревянный.
96. .Золотое Руно". 1906 г., № 11—12.
97 . DI dс г о t. LettresaFalconet, p. 199.
98. Переписка Грота с Плетневым, т. II, стр. 79.
99. Внутренний вид здания—см. „Столица и усадьба" . 1914 г., N4, стр. 10.
100. Как сообщает в своих воспоминаниях художник Павел Соколов, Монферраном была выстроена дача на Выборгской стороне „Исторический Вестник". 1910 г., XII, стр. 910. Сохранились ли до нашего времени следы этого дома?
101. Внутренний вид задняя— см. „Столица и усадьба". 1914 г., Недавно посольство выломало малахитовые колонны парадного зала и вывезло их в Италию.
102. A. Laff errlire. Мemoires. Paris. 1876, t. II, p. 11.
103. Дом перестроен в 1875 г архитектором И. В. Штромом.—„Зодчий". 1875 г., X, стр. 118.—О. Пржецлавский в своих воспоминаниях сообщает, что Монферран построил в Петербурге четыре частных домв: три, один
возле другого, для Павла Демидова на Б. Морской, а четвертый на набережной Мойки для самого себя. Как мало, однако, понимали тогда красоту монферрановских построек видно из того, что, упоминая о работе второго зодчего, Пржецлавский замечает, что „два демидовских и последний (на Мойке) свидетельствуют об отсутствии в строившем всякого рода художественного чувства и один из двух первых может даже называться образцом безобразия".—„Русская Старина". 1883 г., VIII, стр. 397. В своих воспоминаниях о Монферране известный литератор Старченский (купивший впоследствии от вдовы архитектора его дом иа Мойке) сообщает, что Монферран выстроил на свои средства, указанные дома на Морской, продав их впоследствии Демидову. Однако, это сообщение Старчевского не подтверждается никакими иными источниками.
101. Воспоминания В. Сологуба. СПБ. 1847 г., стр. I'll.
105. Нащокины владели этим участком еще впервые годы царствования Екатерины II,—„СПБ. Ведомости" от 14 октября 1763 г. Приб.
106. „Новый мир". 1927 г.. I, стр. 195-96.
107. „Русский Архив". 1835 г., IX, 155; „Голос Минувшего".
1918 г., №7—9, стр- 231; 6. архив городской управы.
108. Балкон уничтожен в 1923 г.
109. СПБ. Ведомости. 1794 г., стр. 2366; сенатский атлас 1793 г,—П. С т о л п я н с к и й (Дворец Труда, стр. 60), ссылаясь на одну публикацию от того же 1794 г., стр. 2210, указывает, что настоящий дом тогда уже принадлежал портному Китнеру. Но означенная публикация на самом деле касалась не этого дома на Исаакневской пл., а „смежного с почтамтом дома портного Киршнера".
110. „Русская Старина". 1887 г., I, стр, 203; б. архив городской управы.
111. П. С т о л пя н с к и й. Дворец Труда, стр. 60.
112. „СПБ. Ведомости". 1837 г.. стр. 706.
113. Декабристы и их время М. 1928 г., стр. 212.
114. Восстание декабристов. Материалы, т. И, стр. 258.
115. Записки С. Трубецкого. СПБ., стр. 39.
116. Записки Г. Филипсона. 1835 г., стр. 202.
117. Восстание декабристов. Материалы, т. II, стр. 137.
118. „Русская Старина". 1904 г., II, стр. 384 и 1909 г., X, стр. 84.
119. В „Историческом обозрении образования Российско-Американской Компании и действий ее до настоящего времени" (СІіВ. 1Й61 г ) нет указаний на время приобретения Компанией этого дома.
120. Дневник А. В. Никитенко. СПБ., 1905 г., т. I, стр. 126.
121. Восстание декабристов. Материалы, т. II, стр. 83
122 Записки декабриста А. Розена. 1907 г., стр. 245.
123. Дневник А. В. Никитенко. 1905 г., т. 1, стр. 289.
124. Сборник Памяти декабристов". 1926 г., 1, стр. 192.
См. также об имущественном положении Бестужевых „СПБ. Ведомости" за 1837 г., № 56, стр. 514.
125. Существующее здесь здание перестраивалось и надстраивалось в 1850 и 1900-х годах.
126. После смерти Бортнянского вдова его продавало этот дом на Миллионной, дачу в Павловске и „работы лучших мастеров картины и эстампы". — „СПБ. Ведомости". 1828 г., стр. 957. Дача Бортнянского в Павловске была в свое время воспета Хвостовым, —Полное собрание сочинении. СПБ. 18-0 г.. т. V, стр. 142.
127. Гофмаршал Ланской был двоюродным братом известного екатерининского фаворита. Петр Петрович Ланской, женатый впоследствии на Наталии Ннколаевне Пушкиной, приходился ему племянником.
128. П. Плетнев. Сочинения СПБ. 1885 г., т. III, стр. 531.
129. „Русский Архив". 1879 г., I, стр. 441. Характерно, что свою замечательную красоту Наталья Николаевна передала дочери своей, Наталье Александровне. Небезинтересную встречу с ней, 25 лет спустя после встречи Ленца с ее матерью, описал С. Загоскин, сын писателя: „В жизнь мою я не видал женщины, более красивой... Высокого роста, чрезвычайно стройная, с великолепными плечами и замечательною близною лица, она сияла каким-то ослепительным блеском. Несмотря на мало правильные черты лица, напоминавшего африканский тип ее знаменитого отца, она могла назваться совершенной красавицей и, если прибавить к «той красоте ум и любезность, то можно легко представить, как она была окружена на балах, и как около нее увивалась вся щегольская молодежь, а старички не спускали с нее глаз". .Исторический Вестник 1900 г., VII, стр. 50.
130. Воспоминания Ю. Арнольда. М. 1892 г., т, II, стр. 197,
М. Лермонтов. Полное собрание сочинений. И»д. Акад. Наук, т. IV, стр. 409.
131. Recuelt des dessini dc differents batimem (sic) construits
a St. Petersbourg par Louis Rusca. St. P. 1818, pi. XXVI.
132. Сборник Пушкинского Дома на 1923 г., стр. 8 К
133. Б. Модзалевский. Пушкин, Дельвиг и их друзья
в письмах С. Дельвиг. Лгр. 1929 г., стр. 179.
134. Об этом доме Альбрехтов см. А. В. Лобанов-Ростовский. Русская родословная книга, т. I
135. Б. Модзалевский. Пушкин под тайным надзором. Лгр., 1925 г., стр. 79.
136. „Русская Старина". 1875 г.. XII, стр. 727.
137. „Это шедевр архитектуры",—писал об этом здании Христиан Мюллер. Clir. Muller. Tableau de Petersbourg en 1810— 12. Paris. 1814, p. 13; Chopin, Coup d'oeil sur St. Petersburg. Paris. 1821, p. 31.
138. Полное Собрание Законов. № 26''81.
139. М. Морошкин. Иезуиты в России. 1870 г., -г. И,
сті». 127.
140. П. Анненков. А. С. Пушкин в александровскую эпоху, СПБ. 1874 г., стр. 45.
141. НLutteroth (Н. Тургенев). Le Russie ct les jesijites,
Paris. 1815, p. 63; D. Tolstoi. Le catholicisme en Russie. 1864, t. II, p. 203.
142. „Зодчий", 1916 г., № 38, стр. 343.
113. Шредер. Новейший путеводитель. 1820 г., стр. 168;
„ОтечественныеЗаписки". 18'0 г., № 5, стр. 139 40; Naciiricbten von der Wirksamkeit und den Eifolgen der Blbelgesellschaften in Ruszland und andern Landern. St, P. 1824, s. lu.
114. „Вестник Европы". 1868 г., VIII, стр. 631145. П. Майков. Второе Отделение Собствен, е- в. канцелярии. СПБ. 19С6 г.. стр. 398.
146. Адрес-календарь на 1837 год.
СОДЕРЖАНИЕ
Вступительная статья П. Н. Столпянского
От автора
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Фонтанка.- Дом Клокачева.—Здесь жили А. Пушкин и Карло Росси.—Дом Стройновского.—Стройновская—прообраз пушкинской Татьяны.— Дом А. Н. Оленина.—Встреча А. С. Пушкина с А. П. Керн.— М, Ю. Лермонтов и М. А. Щербатова
ГЛАВА ВТОРАЯ
Фонтанка.—Дом Муравьевой,— Здесь жил декабрист Никита Муравьев,- -Дом Кочубея,—Декабрист А. И. Одоевский, —Н. К. Загряжская. —Третье Отделение. -Дом Голицына,—А. И, и Н. И. Тургеневы,— Собрания „Арзамаса",—Тут А. Пушкиным написана ода „Вольность",—Дом Голашевской. Здесь жил декабрист П. И. Пестель.—Дом Мижуева- Тут жили Н. М. Карамзин, П. А. Вяземский и Элиза Хитрово. Моховая ул. —Дом принцессы „Зельмиры".—Дом Кленберга,—Здесь жили С. Л. и Н. О. Пушкины. -Пантелеймоновская ул. Дом Оливио.—Тут жил А. С. Пушкин.—Гагаринская наб.—Дом Баташева.—Здесь жил А. С. Пушкин,— Дом Самборского.—Тут родился С. И. Муравьев- Апостол,— Гагаринская ул.—Дом Бибиковой.— Здесь у Карамзиных с Петербургом прощался М. Ю. Лермонтов
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Лиговская ул.—Дом Моденовых,—Здесь жил баснописец А. Е. Измайлов.—Сергиевская ул. - Дом стихотворца Д. И. Хвостова.—Дом И. А, Ганнибала.— Дом М. М. Сперанского. Фурштадтская ул.—Дом Алымовой.— Здесь жил А. С. Пушкин. - Дом А. С. Шишкова,—Спасская ул.—Дом декабриста А. М. Булатова.—Кирочная ул.—Дом архитектора Ф. И. Демерцова.—Здесь жила С. М. Салтыкова.—Ее роман с декабристом П. Г. Каховским.—Загородный пр.—Дом Тычинкина.—Тут умер поэт А. А, Дельвиг.—Семеновский полк, 5-я рога. —Дом Ижевского.—Здесь жил поэт Е .А. Боратынский.—Б. Казачий пер.—Дом Дмитриева. —Тут жила О. С.
Павлищева, сестра А. Пушкина
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Исаакиевская площадь.—Дом Нарышкиных. —Здесь жил Дидро.—Г-жа де-Сталь.—А. Шлегель.—Поэт И, П. Мятлев.— Морская ул.— Дома Демидова.— Аврора Шернваль.—Дом Закревского. - Здесь жила Аграфена Закревская.—Дом Булатова.—Тут жили декабристы А И. Одоевскй и В. К. Кюхельбекер.— Мойка,—Дом Рос-Америк. Компании,—Здесь жили декабрист» К. Ф. Рылеев и А. А. Бестужев .
ГЛАВА ПЯТАЯ
Миллионная ул.—Дом Верта.—Здесь жили умер художник В. Л. Боровиковский.—Дом композитора Д. С. Бортнянского.— Дом Ланского. —Здесь жил В. Ф. Одоевский.—Дом Эбелинг,—Здесь жил А. А. Дельвиг.—Дом Деринга.- Здесь жил балетмейстер Дидло.—-Дом „Княгини Полночь",—Дом Гагарина,— Тут жила актриса Катерина Семенова.—Екатерининский канал.—Дом иезуитов—Здание Государственной Типографии, —Здесь жил товарищ А. С. Пушкина М. Л. Яковлев.—Стихотворение Пушкина „19 октября 1836 г."
Рисунки И. И. Ваулина
