1983 год,журнал «Новый мир» № 5.

Москва еще в сыром и хмуром октябрьском дне, а в Тюмени ясное зимнее утро. За ок­ном, на белом снегу, стоит длинный автобус, опоясанный красной полосой с крупными буквами — Миннефтегазстрой. Мой интерес.

За углом гостиницы, с борта крытого гру­зовика, продают арбузы.Между осенней Москвой и зимней Тюме­нью — полторы тысячи километров вечерне­го перелета над зачерненными облаками, под непотухающей полоской зари.

Тюмень.

Там у нас развернуто несколько десят­ков трестов, много главков и управлений,— Это в Москве еще говорит мне Анатолий Павлович Весельев, заместитель министра.

Почти целое государство?!

Если учесть, что на Тюменщине стоит Уренгой с его газовым месторождением, то и государства такого не найдешь на нашей планете.

Заместитель министра подошел к стене, отворил деревянные створки, и я увидел в уютной нише карту Родины. Сразу же бро­сился в глаза этот Уренгой. Из него стреми­тельно вылетал пучок стрел, в европейской части он раздваивался, обтекая Москву с се­вера и юга. Стремительный пучок прострели­вал всю кровеносную систему Европейской России со всеми ее промышленными цен­трами.

Если Родину представить как живой орга­низм, то эта сложная и густая сеть газопро­водов и в самом деле видится как кровенос­ная система гигантского организма.

Я и не подозревал, что ходил и ездил на поездах и автомобилях по этим трубам, они давно уже разносили по городам и весям России свое тепло.

Ставропольский газ, среднеазиатский,— Анатолий Павлович держал свою указку на этой сетке подземных жил,—уже выгорает, вся система начинает сейчас заполняться уренгойским газом.

Такой маленький Уренгой и такая огром­ная Россия. Да, карта стоит того, чтобы на нее посмотреть. Впечатляет.

Анатолий Павлович закрыл створки, а в голове еще долго стояла она, живая, пульси­рующая. Продолжала жить и пульсировать там, за створками. Но одна жила, одна стре­ла, одна артерия дольше всех не уходила, держалась в голове. Она была как бы ста­новая, главная, летела из Уренгоя через всю страну, на запад, к западной границе, к Уж­городу.

А там? А дальше?

Дальше через Чехословакию к границе западных государств, и там начнут разбирать ее по домам Франция, ФРГ, Италия, Австрия, то есть Западная Европа.

И все это из одного нашего Уренгоя?

Да, все оттуда. Теперь представляете, что такое сегодня Уренгой?

Начинаю догадываться...

...В Тюмени хорошо. Тут есть проспект Республики. Как хорошо и молодо это зву­чит. Потому что город и сам молодой. Идешь по этой «республике», то и дело задираешь голову на высоченные, министерского вида дома. Вот они, эти тресты и управления. Ведь здесь столица уренгойского газа.

Кто-то же должен координировать работу всех этих трестов и управлений. И вот созда­но такое Главное производственное распоря­дительное управление. Вхожу в одно из вы­сотных зданий проспекта Республики, под­нимаюсь на лифте.