Близ южных ворот, по левую руку, находится дом живущего всегда на Кяхте Манджурского Начальника или Дзаргочия[3]. При нем бывает всегда главный караул, состоящий обыкновенно из ста или пятидесяти конных пограничных, Монголов. Сии Манджуры не всегда бывают равного чина; время пребывания их на Кяхте неопределено.
Подле дома Дзаргочия построены два великолепных храма, из коих одим посвящен Гесыр-Хану[4].
При входе в оный, представляется взору жертвенник, покрытый плодами, яствами и конфетами, и обвешенный желтою шелковою материю. На нем стоит доска с надписью:
Ди тай
Уан цынн
Уан танн
Ниян да
хуанн
Т. е. «нынешнему великому Августейшему Императору Тайцынскому1 десять тысяч лет».
Сей храм посещается одними Китайцами и содержит в себе многие уродливые изображения полубогов и духов, которым приносят ежедневно пищу и жертвы под надзором старшины сего храма. Монголы имеют описания жизни и подвигов Гесыр-Хана, но не ходят в его храм на молитву.
Другой храм находится в южной стороне, украшен также великолепно, и посвящен Богу Хомшин, Бодхи-Саддо2. Сие божество почитается воплотившимся Брамою и есть одно из главнейших божеств Ламайской веры. Бод- хи-Саддо изображается различным образом. Ламаиты полагают, что он появится при преставлении света и будет судить всех людей. К нему обращают они свои молитвы. Все Монархи нынешней Китайской династии исповедовали преимущественно Ламайскую веру. На их щет содержатся Патриархи оной в Пекине и Жи-хо, что в Монголии. По сей причине важнейшие Манджурские фамилии приняли оную. Все Манджурские чиновники на Урге и в Кяхте ее исповедуют. При сем случае должен я заметить, что многие писатели несправедливо полагают, будто религия Фо в Китае, Пегу и Сиаме есть та же, что и Ламайская. Обе оне суть секты веры Буддистской, но существенно между собой различные, ибо последователи Фо почитают дух Далай-Ламы излиянием божества, но не признают его, подобно Тибетанам и Монгольцам, видимою главою своей церкви.
К югу от сих храмов стоит на площади, имеющей сообщение с двором Дзаргочия, высокий, раскрашенный и покрытый лаком столб, на котором поднимаются в торжественные дни большие флаги и вымпела посредством веревок, а по ночам факелы и фонари.
Во время пребывания моего на Кяхте Китайцы торжествовали наступление своего нового года или так называемый «белый месяц». Все дома обвешены были множеством разноцветных бумажных флагов, которые развевались посреди улицы на шестах. На них разными красками написаны были буквы, изъявляющие поздравление. В четырех сторонах города в конце главных улиц воздвигнуты были небольшие часовни с истуканами, пред которыми поставлены были в жертву пироги. Охотники производили барабанами и свистками нестерпимый шум. Вне часовен выставлены были на красной бумаге надписи в честь трех начал (Сан-юян): высшего, среднего и низшего. Сии три начала изображаются в виде трех старцев, сидящих в молитве. Первый из них называется Мандарином небесным, другой — земным, а третий — водяным. Следственно, три начала, по их понятию, суть: небо, земля и вода. Везде, на жертвенниках и пред истуканами в домах, горели курительные палочки (хианн). Казалось, что народ не оказывал отличного уважения к сим часовням: он проходил мимо их равнодушно или забавлялся мучительною единообразною музыкою. Еще должно заметить, что все улицы покрыты были лопнувшими пороховыми хлопушками, которыми в сие время производят прегромкий треск.
