Иркутскъ 19-го Мая 1820.

Любезная моя Елисавета я получилъ вчера чрезъ Американскую контору престарое письмо съ газетами и книжками. За намереніе благодаренъ; но и газеты и книжки остаются не развернуты. Равнодушіе, холодность моя ко всемъ происшествіямъ съ летами и опытомъ возрастаютъ. Все это потерянное время. Совсемъ къ другимъ сценамъ, къ сценамъ высшаго рода я долженъ себя готовить. На земле же для меня есть одна только точка интересная: ты. Но и ты перестанешь меня привязывать къ земле, какъ скоро я увижу, или услышу что земное твое положеніе устроено и что можешь ты итти и безъ меня. Тогда я скажу: ныне отпущаеши раба твоего съ миромъ. Не вводи меня въ составъ земной твоей участи, всякъ, кто привязывал-ся ко мне — страдалъ — более или менее. Таковы суть тайныя судьбы Провиденія. Можно положительно утверждать, что все друзья мои, исключая весьма немногихъ, суть земные страдальцы. Никогда, ни въ какую эпоху жизни не привязывались ко мне душевно люди счастливые, да и самъ я къ нимъ не прикасался. Я утверждаю сіе по самымъ вернымъ воспоминаніямъ. И здесь напримеръ кто истинные друзья мои? Колодники и чернь. Такъ было, такъ есть и такъ должно быть.

Прощай моя милая; Господь съ тобою.

.56.

Иркутскъ 2 Ігоня 1820.

Носить за друга бремя горести и стихъ и дело прекрасное; вообще стихи твои, любезная моя Елисавета, посвященные Сонюшке суть вдохновеніе не поэзіи, но дружбы; они просты, плавны и искренни, какъ она.

Когда встретишься съ Бутягинымъ (*) въ Іюле, поклонись ему отъ меня и уверь, что я точно не въ Петербурге и напротивъ половину Іюля проведу въ Иркутске. Я действительно на сіе решился какъ потому, что спешить мне более некуда, такъ и потому, что здешній климатъ лучше, нежели во всехъ другихъ городахъ Сибири.—Весна здесь полная; въ Апреле началась и по сіе время продолжается. Действительно редкое явленіе даже и въ Россіи.— Мне иногда досадно, что климатъ тутъ въ противоречіи и съ людьми и съ моими мыслями. Но сія глупая до

*Павелъ Степановичъ Бутягинъ, коллежскій советникъ и камеръ-юнкеръ, служилъ въ Государственной Коллегіи Иностраиныхъ делъ Онъ некогда былъ очень любимъ въ Петербургскихъ салонахъ.

сада при первомъ взгляде на цветущія деревья исчезаетъ. Желалъ бы я прислать тебе въ письме здешнюю яблоню. Вся почти въ цвете; листовъ не видно; а яблоки на ней величиною съ бруснику; имеютъ однако же все образованіе, все притязанія настоящихъ яблокъ. Для умовъ некотораго разбора они могли бы служить поучительною эмблемою.

Прощай моя милая; Господь съ тобою.

57.

Иркутскъ 9-го Іюня 1820.

Легко понимаю, любезная моя Елисавета, какъ тяжело разставаться съ умнымъ человекомъ, особливо если онъ имеетъ пріятность разговора, пріятность на которую все имеютъ притязаніе, и которою редкіе обладаютъ. Уединеніе ума всё однако же лучше, нежели пустое и безвкусное его развлечете. Я привыкъ здесь къ сему уединенію; не съ кемъ слова промолвить. Словцовъ, одинъ здесь умный и некогда острый человекъ, боленъ и старъ. Это потухающій огонекъ, который изредка только вспыхнетъ. Правда, что и въ Пензе участь моя съ сей стороны, особливо по вашемъ отъезде, была не завидна.

Весьма много меня обяжешь, если окончишь Итальянскій свой языкъ. Это старый и единственный долгъ, который у меня на тебе остался; я уверенъ въ твоей честности; тебе же это ничего не стоитъ; четыре месяца и все будетъ кончено. Не жалей денегъ; найми учителя. Я достоверно знаю, что онъ нуженъ тебе на два или на три месяца. Тутъ нельзя разориться,— Кстати объ Италіанскомъ языке. Ты ничего мне не пишешь о твоемъ пеніи. Какъ жалко, что люди такъ глупы, что не слышатъ въ твоемъ голосе будущаго его раскрытія, не знаютъ цены его timbre, который требуетъ только упражненія и гибкости. — Не кому слушать и я очень понимаю, что и петь для глухихъ не хочется; но пой для меня и верь, что за 6 т. верстъ я услышу.

Ты сбираешься на даче читать всеобщую исторію. Теперь съ Сегюромъ нетъ отговорки не знать ее наизустъ. Онъ умелъ сделать изъ нее классическую книгу. Купи ее; она и для меня пригодится; но купи хорошаго изданія и въ добромъ переплет, чтобъ она могла оставаться въ Библіотеке. Я узналъ ее здесь въ Иркутске и нашелъ ее у Словцова.

Прощай моя милая, Господь съ тобою.