92.
Тобольскъ 5-го Февраля 1820.
Вотъ наконецъ давно желанное последпее письмо къ тебе изъ Сибири. После завтра я Сибирь оставляю. Въ среду буду уже я въ Россіи, въ одной съ тобою части света, по сю-сторону Рифейскихъ горъ, въ Европе. Мысли мои толпятся безъ порядка; я могу только обнять число ихъ, но не могу ни одной изобразить раздельно. Молись —мне нужна твоя молитва более еще въ радости, нежели въ печали, чтобъ взглядомъ недоверія или излишнихъ надеждъ не изурочить счастія, не оскорбить Провиденія ко всему снисходительнаго, кроме гордости.
Ничего не переменяю въ плане моего путешествія. По всемъ расчетамъ буду я въ Пензе около 25-го Февраля и следовательно около 10-го Марта въ Москве и следовательно, какое прекрасное последствіе, около половины или 20-го Марта съ тобою. Изъ Москвы къ тебе напишу и можетъ быть назначу тебе встречу въ Царскомъ Селе. На первой разъ я непременно долженъ остановиться въ трактире; сего требуютъ разныя приличія.
Молись и прощай! Господь съ тобою. Более ко мне не пиши разве въ Москву; но и то подъ кувертомъ тетушки.
93.
Пенза 1-го Марта 1821.
Пишу къ тебе, любезная моя Ели- савета, на томъ самомъ столе, изъ той самой комнаты, где писалъ тому два года. — Писалъ о надежде свиданія, которое тогда казалось столь близкимъ и вдругъ стало столь далекимъ. Такъ угодно было Богу. Съ сей точки зренія все происшествія двухъ летняго моего странствованія кажутся мечтою. Да будетъ сія жестокая мечта последнею въ моей и твоей жизни.
Я пріехалъ сюда 24-го Февраля. Усталъ; встреченъ нетолько съ радостію, но можно сказать, торжественно. Весь городъ пришелъ въ движеніе. Живу въ толпе непрестанно меня окружающей и отъ усталости чуть переношу все изъявленія участія и приверженности. Что сделалъ я для сихъ людей?— Ничего почти кроме желанія быть имъ полезнымъ—желанія впрочемъ большею частію безплоднаго.
Отсюда отправляюсь въ Москву 6-го сего месяца на Тамбовъ и Рязань. Надеюсь тамъ быть 14-го и тотчасъ по пріезде буду къ тебе писать. Здоровье мое по счастью мне не изменяетъ: ибо усталость не болезнь. Привезу къ тебе множество усердныхъ воспоминаній, и платье вышитое у Дуровой.
Дядюшку твоего я нашелъ въ горестномъ положеніи; онъ имелъ несчастіе вывихнуть себе ногу и къ сему несчастію присоединилось другое, а именно: ее худо вправили и совсемъ темъ онъ веселъ. Я устрою его здесь какъ можно лучше и покойнее.
Деревенскія наши дела я нашелъ въ порядке; но доходовъ менее, нежели ожидалъ. Здесь все разоряются дешевизною хлеба. Надеюсь однако же, что съ умеренностію можно намъ будетъ жить безъ нужды.
Не могу определить съ точностію дня моего отъезда изъ Москвы, но ты легко поверишь, что каждый лишній день безъ тебя, будетъ для меня жертвою. Вообще намереніе мое есть остаться въ Москве сколь можно менее. Григорья Даниловича я здесь не засталъ. Все Сталыпины въ Москве.
Я виделъ твою Катиньку Ховрину. Она вся благодарность и кротость. Мать стала къ ней благосклоннее съ техъ поръ, какъ поссорилась съ сыномъ.
Писемъ твоихъ ожидаю въ Москве. Молю Бога, чтобъ наказалъ меня чемъ-нибудь другимъ, кроме разлуки съ тобою. Христосъ да будетъ съ тобою.
Жоржъ здоровъ и вамъ кланяется; все узнали въ немъ здесь его маменьку.
94.
Москва 16-го іМарта 1821.
Москва! и семьсотъ только верстъ разстоянія отъ мой Елисаветы. Легко понять все, что въ сей мысли есть для меня радостнаго. Я пріехалъ сюда третьяго дня и завтра поутру рано уезжаю. Въ обыкновенное время чрезъ три дни я былъ бы уже съ тобою; но по настоящей распутице не смею надеяться сего счастія прежде 25-го сего месяца. Да будетъ день Благовещенія благою для насъ вестію. Во всехъ случаяхъ уведомлю тебя изъ Царскаго Села, где полагаю на день остановиться, чтобъ отдохнуть и прі- искать въ Петербурге квартиру. Я долженъ пристать непременно вътрактире по крайней мере дня на три или на неделю.
Я получилъ сегодня два письма твои отъ Веры Яковлевны Отъ спазмъ твоихъ у меня есть верное лекарство, если только это спазмы,
Богъ милостивъ.
Сейчасъ отправляюсь къ Вере Яковлевне на свиданіе. Прощай моя милая. Господь съ тобою.
17-го Марта Четвертокъ.
Восемь часовъ утра и чрезъ часъ я отправляюсь. Дорога ужасная; но Господь милостивъ; дней чрезъ семь я съ тобою.
(«Русский архив» 1868 год)
Почему
