Что? Что?— спросит, пожалуй, удивленный читатель.— Почетное гра­жданство? За что? Как?

За то, что мальчик учился сначала в китайском училище, за то, что три года был в услужении у купца, а в конце концов — за знание ки­тайского языка и за пользу, принесенную этим знанием торгующему в Кяхте купечеству в торговых его сноше­ниях с китайцами. Вот за что, читатель! А вы думаете, это легко? Не говоря уже про трехлетнюю службу, что стоит ему, бедному, ходить по до­мам купцов и вымаливать, как милости, подписи на аттестате, что был по­лезен для торговли знанием языка.

«А, чорт-те дери,— думает купец, у которого парень вымаливает под­пись,— что я, изверг, что ли, какой, счастье у человека буду отнимать,— ведь у меня рука не отвалится, если я подмахну у него на бумаге? На, брат, держи, не жалуйся на меня Богу.»

В восхищении бежит парень с аттестатом в контору старшин, и пошел аттестат, куда надлежит, с всеподданнейшим прошением: освободить, по си­ле закона, такого-то от всяких повинностей и податей за пользу, принесен­ную им русской торговле с Китаем.

Много таких освобожденных, по силе закона, почетных граждан вышло на божий свет из китайского училища, и, по всей вероятности, теперь бы эти выходы продолжались, если бы почтенный педагог не отправился к предкам. А по смерти его не нашлось другого знатока китайского языка, так что училище упразднилось. К лучшему это или к худшему — судите сами.

VIII.

А что, Бураков, ты читал повестку от старшин?—спросил меня од­нажды Сынков, сидя по обыкновению на столе и постукивая нога об ногу.

Нет, не читал, а что такое?

А то, что нас хотят просвещать, советуют иркутскую библиотеку купить; говорят, что дешево больно продается, а поэтому градоначальник и предлагает нашему купечеству купить ее.

Ну так что же?

А то, что завтра все гурьбой едут к его превосходительству изъявлять ему полную и всегдашнюю готовность жертвовать всем для блага об­щего... Ты едешь?— спросил Сынков.

Отчего не ехать — подписку принесут, так, конечно, поеду.

Ну, значит, вместе катим — на одной скотине.

Утром в десять часов все общество, известное под названием «Торгую­щего на Кяхте купечества», собралось в доме старшин и, закусив вплотную, двинулось гурьбой в г. Троицкосавск.

Приехали. Все столпились на крыльце, пообчистили платье, сапоги и, перешептываясь, стали подниматься по широкой парадной лестнице дома, занимаемого градоначальником.